Саймон сделал вторую пометку.

— И, конечно, — заключила молодая женщина, — я буду счастлива работать в Бостоне. Чудесный город с устойчивыми традициями…

Роуз и Саймон, выразительно переглянувшись, замерли с поднятыми ручками.

— Там так много можно сделать, — нерешительно продолжила кандидатка. — Столько исторических мест…

— Верно, — кивнул Саймон, — только, видите ли, мы находимся в Филадельфии.

Девушка тихо ахнула.

— В Филадельфии тоже немало интересного, — утешила Роуз, подумав, что на месте этой девочки она сделала бы то же самое: ходила бы на всевозможные собеседования, пока десятки фирм не слились бы в одну большую, дружелюбную, преданную семье и работе на благо общества туманность.

— Расскажите о себе, — попросила Роуз сидевшего напротив рыжеволосого парня.

— Ну, — со вздохом сообщил тот, — в прошлом году я женился.

— Здорово! — восхитился Саймон.

— Угу, — горько хмыкнул парень, — если не считать того, что вчера вечером она объявила, что уходит к профессору по уголовному праву.

— О Господи, — пробормотала Роуз.

— Он помогает мне писать статью, так она говорила. Что же, я ничего не заподозрил. А вы бы на моем месте стали поднимать шум? — выпалил он, злобно уставившись на Саймона и Роуз.

— Э… я не женат, — пожал плечами Саймон. Будущий адвокат словно разом обмяк.

— Послушайте, у вас мое резюме. Если понадоблюсь, вы знаете, как меня найти.

— Ну да, — прошептал Саймон после его ухода, — в кустах, под окном профессорской квартиры, с прибором ночного видения и майонезной баночкой, чтобы было куда отлить.

— Я пошла в юридическую школу от омерзения, — начала тонкогубая брюнетка. — Помните дело о горячих «нагетсах»?

— Нет, — покачала головой Роуз.

— Смутно, — признался Саймон. Студентка презрительно покосилась на невежд.

— Женщина подъезжает на автомобиле к «Макдоналдсу» и заказывает «нагетсы». Ей дают, только что из жаровни. Естественно, горячо. Женщина откусывает кусочек, обжигает губы и подает иск на «Макдоналдс», обвиняя персонал в том, что ее не предупредили об опасности обжечься! И выигрывает сотни тысяч долларов. Отвратительно!

Она злобно уставилась на Саймона и Роуз, словно желая показать всю силу обуявших ее чувств.

— Подобные процессы и породили злокачественную опухоль судопроизводства, разъедающую всю американскую юриспруденцию.

— Знаете, у моего дяди было нечто подобное, — скорбно подтвердил Саймон. — Рак судопроизводства. К сожалению, это почти не лечится.

— Я серьезно! — взорвалась претендентка. — Говорю вам, такие иски создают ужасные проблемы для профессии юриста.

Саймон внимательно слушал, кивал, а Роуз едва удерживалась от зевка, но брюнетку уже было не унять. Следующие пятнадцать минут она сыпала примерами, названиями дел, судебными решениями, пока наконец не поднялась, одергивая юбку.

— До свидания, — процедила она, удаляясь.

Роуз и Саймон переглянулись и разразились смехом.

— О Господи, — заключила Роуз.

— По-моему, мы нашли победительницу. Дадим ей кодовое название «Горячие нагетсы». Согласны? — спросил Саймон.

— Не знаю… Как насчет того парня, который брызгал слюной при каждом слове? Или мисс Бостон?

— Мне до смерти хотелось сказать, что ей не понравится Бостон, поскольку там не так уж много простора для научной деятельности, но по ее виду сразу можно сказать, что ей вряд ли по душе «Спайнл Тэп»[29].

— А парень с экс-женушкой выглядел так, словно держит в гараже сноуборд.

— Да, — кивнул Саймон, — рядом с арбалетом. Кстати, как насчет той блондинки?

Роуз прикусила губу.

«Та блондинка» была предпоследней претенденткой. Средние оценки, никакого опыта, зато потрясающая фигура.

— Думаю, кое-кто из партнеров оценил бы ее по достоинству, — сухо заметил Саймон.

Роуз съежилась. Намек на Джима?

— Во всяком случае, — объявил Саймон, собирая бумаги, — на сегодня мы закончили. Куда желаете пойти поужинать?

— Закажу еду в номер, — отмахнулась Роуз, вставая.

— Как! — ужаснулся Саймон. — Нет-нет-нет, мы должны куда-нибудь пойти. Чикаго славится своими ресторанами.

— Я очень устала, — ответила Роуз, надеясь, что это прозвучало не слишком резко.

Что было абсолютной правдой. Кроме того, ее мучили колики. Очень хотелось поскорее оказаться в гостиничном номере и ждать звонка Джима, который мог бы по крайней мере предложить ей это слабое утешение. Интересно, каково заниматься сексом по телефону? Сумеет ли она завести Джима без сползания в пошлость и дешевку? Без того, чтобы чувствовать себя одной из героинь порнофильма? Или поведет себя так, словно читает страницы допросов Клинтона — Левински?

— Вам же хуже. — Саймон все-таки обиделся и, сунув папку в пакет с логотипом «Льюис, Доммел и Феник» («Взрослые мужчины, — подумала Роуз, — не носят пакетов»), приветственно махнул рукой и исчез. Роуз поспешила в гостиницу. К телефону. К Джиму.

Мэгги заключила пари сама с собой, что найдет работу до возвращения Роуз из Чикаго. Если она найдет работу, Роуз будет довольна и согласится посвятить себя Делу Пропавшей Бабушки.

Поэтому, отказавшись от мечты стать барменшей, она принялась рассылать резюме. Мэгги повезло: не прошло и дня, как она получила место в «Элегант по», сверхмодном заведении, где приводили в порядок домашних любимцев. Оно располагалось прямо за углом от дома Роуз, в квартале, который мог похвастаться двумя французскими бистро, сигар-баром, бутиком женской одежды и косметическим магазинчиком.

— Любите собак? — спросила управляющая Беа, щеголявшая в комбинезоне и курившая «Мальборо» без фильтра, а в данный момент орудовавшая феном над опасливо озиравшимся песиком породы ши-тцу.

— Обожаю, — заверила Мэгги.

— И, вижу, вам нравится груминг, — кивнула Беа, оценив облегающие джинсы и тесный свитерок Мэгги. — У вас получится. Будете мыть собак, обрезать когти и усы, укладывать мех, сушить феном. Восемь баксов в час, — добавила она, поднимая ши-тцу за хвост и за шкирку и помещая в пластиковую переноску.

— Пойдет, — согласилась Мэгги.

Беа вручила ей передник, бутылку детского шампуня «Джонсон и Джонсон» и кивком показала на маленького несчастного пуделя.

— Слышали об анальных железах?

Мэгги уставилась на нее в надежде, что ослышалась.