– Значит, до следующей недели.

Саймон надеялся, что она сама все поймет.

Охотничий домик стоял на холме посреди огромного леса где-то в тридцати милях от Рочестер-Пика. Эта земля принадлежала консорциуму, одним из совладельцев которого был Гэбриэл Тэм. Домик предназначался только для совладельцев консорциума, и незваных здесь ждал очень холодный прием. Автоматизированные беспилотники с электрошокерами и системой распознавания лиц патрулировали периметр и отваживали чужаков.

Саймон ехал по проселку, который вел к охотничьему домику, и жалел о том, что не сумел постоять за себя. Почему он не мог просто отказаться? Почему, получив очередной приказ от Гэбриэла Тэма, он, словно солдат, встает по стойке «смирно»?

Причина, как он предполагал, заключалась в том, что своим родителям он был обязан всем: жизнью, возможностью учиться в лучших частных школах и даже своей работой в больнице – ее он получил благодаря связям своего отца. Этот долг налагал на него определенные обязательства. Саймон не обманывался на этот счет. Его родители – хотя мать и в меньшей степени, чем отец, – всегда четко давали понять, что его комфортная жизнь зависит от их благоволения. Данная угроза никогда не высказывалась напрямую, но всегда подразумевалась: они его создали, и они могут его уничтожить.

В детстве Саймон мечтал только об одном – порадовать родителей, но теперь все чаще задумывался о том, разрешат ли ему когда-нибудь радовать себя.

В данных обстоятельствах его отношения с Кейли были небольшим актом неповиновения. Впервые он увидел ее в больнице, в отделении неотложной помощи, куда она прибыла с большой раной на руке. По словам Кейли, произошел несчастный случай с лазерным резаком. «Чертова штуковина соскользнула», – сказала она.

Кейли повезло: лазер не задел ни одного крупного сухожилия. Саймон наложил швы и перевязал рану – и заметил, что постоянно переводит взгляд на лицо пациентки. Она так его заворожила, что он не мог отвести от нее глаз и лишь чудом закончил работу, не допустив ни одной ошибки.

Оформляя документы о выписке, он намеренно затягивал процесс – ему не хотелось, чтобы она уходила.

– Не давайте грязи попасть в рану, – сказал он. – Регулярно меняйте повязку и пропейте курс антибиотиков, которые я прописал. Постарайтесь не работать этой рукой пару недель – до тех пор, пока рана полностью не заживет. Если вам что-нибудь понадобится – что угодно, – вот мой личный волновой адрес. Обращайтесь в любое время суток.

– Ладно, док, ладно, – ответила Кейли. – Я все поняла. Так когда вы меня пригласите?

– Э-э… Что, простите?

– Вы пытаетесь это сделать, но не можете. Ну же, просто пригласите меня. Подсказка: я не откажусь.

– Вы про свидание?

– Именно.

– Не могу, мисс Фрай. Вы – моя пациентка, это будет неэтично.

– Подпишите этот документ. Тогда я перестану быть вашей пациенткой, и все будет блестяще.

– Блестяще?

– Ну да, – сказала Кейли и ее глаза сверкнули. – Блестяще. Вы же слышали это выражение, да?

– Кажется, нет.

– Ну теперь слышали.

Саймон поставил росчерк в окошке на экране.

– Вот так. Некая Кейвиннет Ли Фрай официально выписана из больницы.

– В пятницу, вечером, – сказала Кейли. – Место выберете сами.

Саймон выбрал скромный бар на окраине, в том районе, куда никто из его семьи никогда не заглянет.

Теперь у него была тайна, о которой его семья никогда не узнает и поэтому не сможет ему помешать. У него появилось что-то личное, особенное, чудесное.

Саймон затормозил перед охотничьим домиком – точнее, трехэтажным бревенчатым домом.

Перед входом уже стояли машины его отца, Брайса и дяди Холдена. Брайс Тэм прикатил на эффектной маленькой машинке на магнитной подушке, с волнообразным корпусом и хромовой отделкой.

Саймон пошел к домику; под его ногами потрескивала сухая листва.

Трое мужчин уже сидели в просторном зале, каждый с бокалом виски в руке. В камине ревел огонь.

Атмосфера была… странной.

Саймон не мог понять, в чем дело, но что-то было не так. Он ожидал, что обстановка будет приятной, душевной – по его опыту, именно так проходили вечеринки «для мальчиков»: они выпьют, немного постреляют в лесу, расскажут пару соленых шуточек и, разумеется, будут долго говорить о прошлом семьи. Тэмы могли проследить свою родословную до пассажиров самых первых кораблей поколений, которые покинули Старую Землю и прибыли в эту галактику. Они очень гордились своим статусом «первых поселенцев», поскольку он выделял их среди остальных. Более того, Тэмы постоянно оказывались в самом центре ключевых исторических событий, как здесь, на Осирисе, так и в других местах. Их фамилия обладала весом – и отец не уставал напоминать об этом Саймону.

Однако Саймону показалось, что сегодня не обычный день, и что все будет по-другому.

Его тревога еще больше усилилась, когда Гэбриэл Тэм сказал:

– Садись, сын.

Саймон сел, и дядя Холден всунул ему бокал с виски.

– Саймон, – сказал отец. – Нам стало кое-что известно. Нечто прискорбное.

– Вот как? – ответил Саймон как можно беззаботнее. – И что же это?

– Я надеюсь, что ты поступишь как порядочный человек и во всем добровольно признаешься.

– Я не могу признаться, если не знаю, в чем я должен признаться.

Гэбриэл Тэм раздраженно вздохнул.

– Честное слово, Саймон, иногда ты такой упрямый.

– Гейб, позволь мне все объяснить, – сказал Брайс, похлопывая брата по плечу. – Саймон… – Брайс говорил весело, но Саймон понимал, что все это – притворство, что его дядя – холоднокровный, словно ящерица. – Я много повидал в своей жизни и знаю, что к чему. Твое внимание привлекла девушка; она симпатичная, она флиртует с тобой, и ты просто не можешь удержаться – да и к чему себя ограничивать? Ты же мужчина, а у мужчины есть потребности. От небольшой интрижки вреда не будет. И не важно, что это за девушка – если она секси, то добивайся ее, ради бога, просто не допускай, чтобы это переросло во что-то серьезное.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – ответил Саймон. Но он понимал: они каким-то образом узнали про Кейли. В конце концов оказалось, что его тайна – вовсе даже не тайна.

Брайс шагнул к своему племяннику. Его улыбка была столь же широкой, сколь и лишенной тепла.

– Ну брось. Ты должен понять, что мы просто заботимся о твоих интересах. Мы – твой отец, Холден, я – хотим только одного: чтобы ты был счастлив. Но иногда для счастья нужно радовать других, понимаешь?

Саймон прекрасно все это понимал. Но он не собирался уступать и признаваться в том, что у него отношения с Кейли. Зачем их радовать? Пусть потрудятся.