— Вы хотите, чтобы мы все это исправили? — натурально изумился Белозёров. — Но это неделя времени и огромные дополнительные расходы!

Славик кивнул.

— А меня это не плющит! Два дня даю, и не секунды больше. А расходы, Белозёров, за твой счет! В следующий раз будешь внимательнее. Еще Бичер Генри Уорд (1813–1887) сказал, что в этом мире богатыми нас делает не то, что мы получаем, а то, что мы отдаем!

Славик-Буратино взял на изготовку блокнот и законспектировал сказанное.

— Сделаем, Сергей Львович! — ответил Рафаэль, печально вздохнув.

На даче Белозёрова, в той самой спальной комнате и на той самой кровати, где еще совсем недавно Рафаэль подминал под себя, словно задранную добычу, полусонную, вяло упирающуюся Вики и где всего пару дней назад его, облаченного в ошейник с шипами, неутомимо и ненормативно выдаивала злокусачая Лайма Гаудиньш, происходило нечто новенькое. И фишка заключалась не в том, что в четыре часа дня по постели разметались плотные загорелые формы Насти Белозёровой — спать часов до шести вечера ей было не привыкать. Натюрморт был таков: цветы, шампанское, в спешке сброшенные шмотки, а главное — где-то между Настиных ног благодарно мурлыкал совершенно голый финансист Александр Лебедь, тот самый, с которым молодая женщина отымела приятнейшее знакомство на о. Тенерифе.

— Ну хватит, котик! — простонала Настя. — Давай просто поваляемся. Налей мне, плиз, шампусика.

Меня просто удивили возможности этой терки!

Александр с готовностью прекратил свои ласки, в изнеможении отвалился в сторону и ответил при помощи одеревеневшего языка:

— Как прикажете, прекрасная сеньорита!

Два с половиной часа безраздельного секса и четыре Настиных оргазма превратили Лебедя по меньшей мере в мокрую курицу. Впрочем, и он получил свое…

Они наслаждались эксклюзивным шампанским из коллекции Рафаэля, перемежая глотки с глубокими влажными поцелуями. Александр умело массировал ее переспелые груди, а она запускала пальцы в его густые светлые волосы и чувствовала, даже с некоторым испугом, что может кончить только от этих поцелуев и от этих фантастических прикосновений. Я обожаю даже прикасаться к нему! Все ее тело пронзали иглы удовольствия, нервные окончания корчились в сладких муках. В начале знакомства с Рафом она испытывала нечто похожее, особенно когда будущий муж лобызал ей ушко и шейку, но те ощущения не шли ни в какое сравнение с лихорадочным драйвом, который она испытывала сейчас. В глазах все таяло и рассыпалось на фрагменты, внизу вновь кровожадно бурлило и текло.

Как же ей фартануло! Каким-то чудом ей удалось заманить в постель такого хрестоматийного херувима, такого щедрого, утонченного любовника, к тому же благородного и богатенького. Что Рафаэль? Жалкий чмошник! Он давно испытывает к ней летаргическое безразличие, он реагирует на ее прелести лишь изредка, в особой степени подпития, да и то больше думает о собственном дерьмовом удовольствии, чем о ее удовлетворении. Остатки своих чувств и сексуальной энергии он раздаривает всяким Вики, да и наверняка всевозможным шлюшкам от рекламно-телевизионного бизнеса.

Александр:

— Почему бы тебе не познакомить меня с твоим мужем?

Настя:

— Это еще зачем?

Она так перепугалась, что ее с ног до головы обдало холодом отчуждения, а ее переживания резко отхлынули и окаменели, будто их сунули в морозилку.

Александр:

— Все очень просто. Я войду к нему в доверие и, если повезет, стану другом вашей семьи. Тогда мы сможем встречаться, когда захотим, ничего не опасаясь.

Настя прикусила губу. Предложение любовника сначала показалось ей чересчур экстремальным, но далее она вспомнила об одной из своих институтских подруг, которая вот уже два года трахалась с бизнес-партнером своего мужа, богатым азером с неуемным сексуальным аппетитом. Эта подруга казалась настолько счастливой, настолько весело порхала по жизни, так часто и так открыто бахвалилась своими любовными успехами, в том числе исключительной ценности подарками, что Настя в зависти несколько раз подумывала о том, чтобы анонимно ее вложить.

— А если Рафаэль что-то заподозрит? Он хоть и алкоголик, но совсем не дурак! — ответила она Лебедю со свойственной себе эмоциональностью, прикрыв утомленные прелести фирменным шелковым халатом, купленным в «Смоленском пассаже» за 27’000 рублей.

— Я тебе клянусь: он ничего не заподозрит. Моя профессия многому меня научила. Я так поставлю дело, что комар носа не подточит. Я начинаю испытывать к тебе сильные чувства, я хочу как можно чаще видеть тебя, смотреть в твои глаза, целовать твои губы… Если это взаимно, то определенная логика действий нам совсем не повредит…

В восемь часов вечера в гостиной на первом этаже за искусно накрытым столом собрались трое: сам Белозёров, только что вернувшийся с работы, — изможденный, с красными от алкоголя, недосыпа и компьютера глазами, — его жена Настя и Александр Лебедь. Горел камин, больше для удовольствия глаз, поскольку тепла немецких батарей «Arbonia» было более чем достаточно. За окном разгулялось проливное месиво поздней осени.

Гвоздем программы являлась только что приготовленная в духовом шкафу гигантская, заплывшая липким жиром утка. К изумлению Насти, муж весьма индифферентно отнесся к присутствию в доме постороннего мужчины и лишь вполуха выслушал расплывчатую историю о чисто дружеском знакомстве жены и Александра на Канарах.

— Дай, думаю, заскочу на огонек, все равно мимо проезжал, — тем временем распространялся Александр, интеллигентно нарезая свою порцию утки на лакомые кусочки. — У вас потрясающий дом, честное слово! Ничего подобного в жизни не видел. Рафаэль, вы не олигарх, случайно? Я купил на Рублевке участок, строиться собираюсь. Если покажете дом, буду обязан!

— Запросто покажем! — смеялся Рафаэль, голодно вгрызаясь в утиную ножку и запивая мясо красным вином. — А до олигарха мне еще полюбас как до Китая раком!

— Вот уж не поверю! — учтиво усомнился гость. — По всем программам шпарит реклама ваших товаров, куда ни глянь. А на шестнадцатом канале вообще, как ни включу, одни телемагазины. Я даже планировал кое-что купить, от «Петровича»… — Александр едва заметно смутился. — Настя мне про вас много рассказывала…

— Да, это так, — отвечал Рафаэль, вытирая салфетками жирные пальцы. — Но не все так сладко, как видится со стороны. © В чужом кошельке всегда предполагаешь многим больше, чем есть на самом деле! Не помню, кто сказал… Я за эфир плачу такой бешеный баблос, плюс откаты телебоссам, что через день в убытках!.. Масюнь, положи мне еще утки.

«Масюня» поспешила наполнить тарелку мужа несколькими аппетитными кусками.

Разговор окончательно съехал на бизнес. Особого перчику добавил диспут о различных коммерческих направлениях, которые приносят наибольший барыш. Лебедь виртуозно поддерживал беседу, поскольку разбирался, казалось, во всем, о чем только ни заходила речь, — от эффективности складского бизнеса до действенности рейдерских атак. Вскоре мужчины перешли на «ты». Настя заметно скучала, но старалась не подавать виду.