Уилмингтон, Делавэр

– Воспрещён, значит, – бормотала Нелли, не отнимая от глаз бинокль. – Ну, это мы ещё посмотрим. Нелли Гомес куда угодно войдёт.

Осталось только придумать как.

Чтобы добраться сюда, пришлось ехать через всю магистраль Нью-Джерси, до Мемориального моста. В поисках лаборатории Нелли умудрилась по ошибке трижды заехать в Пенсильванию. Что называется, Делавэр – микроскопический штат!

Со стоянки минимаркета через дорогу открывался прекрасный обзор на лабораторию – длинное, приземистое здание с выпирающим коньком крыши. Тусклый солнечный свет золотил припаркованные на территории машины.

Автомобилей было не много. Если верить Пони, Пирс уволил основную массу сотрудников. Час назад прибыла вереница чёрных джипов. Водители – мужчины, женщины в строгих костюмах – выбрались на улицу и торопливо зашагали в здание.

На въезде стояла будка с охраной. Территорию огораживал металлический забор. Через каждые несколько метров – камеры. От мощных прожекторов на парковке даже по ночам было светло как днём. Словом, не подступиться.

Нужен другой способ.

К минимаркету подъехала машина. Из салона вышла девушка. Строгая тёмно-серая юбка. Невысокий каблук. Волосы собраны в аккуратный пучок. Девушка направилась в магазин и вскоре появилась с пакетом апельсинового сока. Сделала несколько глотков, поминутно поглядывая на часы. Потом швырнула пустой пакет в урну и села за руль.

Незнакомка явно пыталась убить время перед собеседованием – обычное дело. Соискательница покатила прямиком к «Трилон Лабораториям» и остановилась у будки. Охранник протянул руку.

Смотрит права, догадалась Нелли. Потом дважды сверяет по списку…

Она забарабанила пальцами по рулю. Что там говорил Пони? Пирс всех уволил, а теперь набирает новый штат.

Жаль, она ничего не смыслит в химии.

Хотя кому это мешает?!

Нелли отправила смс Иану. У него везде связи, фальшивые рекомендации раздобудет без проблем.

Через полчаса она уже распечатывала резюме на имя Надин Горми, гениальной выпускницы химфака Массачусетского университета.

Через час Нелли вернула волосам естественный тёмный оттенок, соскребла временную татуировку, купила строгий синий костюм и пару невыносимо скучных «лодочек» в придачу.

Она совсем ничего не смыслит в фармацевтике – это плохо. Ещё хуже, что где-то в недрах лаборатории Сэмми проводит эксперименты с опаснейшей субстанцией на свете.

Под сводами приземистого серого здания зарождалось страшное будущее. Либо она положит этому конец, либо погибнет. Третьего не дано.

Стамбул, Турция

Гамильтон Холт торопился к выходу из аэропорта Стамбула. Рейс задержали, теперь надо быстро брать такси, чтобы успеть на чартерный самолёт. В аэропорту толпился народ: одни ждали багаж, другие перекусывали, третьи попивали кофе. У дверей таксисты наперебой предлагали свои услуги. Гамильтон с минуту всматривался в их лица, выискивая кого почестней.

Куда едем, сэр? Самое чистое такси в Стамбуле. Возьму недорого. Сэр, вы не пожалеете. Сэр, галдели шофёры.

Гамильтон попятился. А всё внешность, будь она неладна. Наивная физиономия, рыжеватая шевелюра, глупая ухмылка – настоящий простофиля. Впрочем, так и есть. Урождённый Кэхилл, он не унаследовал ни хитрости Люциан, ни обаяния Янусов. Гамильтон был Томас до мозга костей. Вот вскарабкаться на отвесную гору или утёс – это по его части. Открыть дверь ударом головы? Пожалуйста. Но сначала покажите дверь.

Кто-то потянул его за рукав.

– Эй, друг, прокатиться не желаешь?

Даже за стёклами солнцезащитных очков Гамильтон узнал старого товарища, Йону Уизарда.

– Привет, чувак!

– Здорово, братан!

Ребята стукнулись кулаками, дали друг другу «пять».

– Ты что тут делаешь? Нелли же сказала, встречаемся в частном аэропорту.

Йона улыбнулся.

– Приехал пораньше. Народ в фургоне, ждём вашу светлость. Сейчас в Анталию, потом в горы, охотиться на леопарда.

Гамильтон и бровью не повёл.

– Как скажешь, чувак.

Таксисты наконец успокоились и отстали. Подростки направились к выходу, не замечая, что за ними по пятам идёт атлет в чёрной футболке и тёмных очках.

* * *

Понятно, почему Анталию называют Бирюзовым побережьем, думал Дэн, завидев вдали светло-зелёные волны и золотистый песок. Лёгкий ветерок шевелил кроны пальм. Ребята опустили окна, с наслаждением вдыхая запах моря.

Шофёр по имени Адил свернул на широкую улицу. С одной стороны виднелась извилистая, бирюзового цвета бухта и величественные вершины Тавр. Мимо проносились пальмы и туристические фургоны. В предзакатных сумерках вода на горизонте порозовела, небо окрасилось багряным. Люди слонялись по набережной, придирчиво листали меню. Кто-то пил кофе, сидя прямо на бордюре. Леопарды и наём ники сейчас казались чем-то иллюзорным.

Сколько ездил по миру, а ничего толком не посмотрел, досадовал про себя Дэн. Хоть бы раз спокойно погулять, не оглядываясь и не вздрагивая.

Если после Пирса вообще будет, где гулять.

На просьбу порекомендовать надёжного опытного проводника Адил посоветовал заглянуть в местную кофейню и спросить Садика. Зарегистрировавшись в прибрежном отеле, сплошь набитом туристами, компания отправилась на поиски гида.

Только на закате они добрались до старого города Калеичи. В лабиринте улочек и проулков так легко было заблудиться. Не спасал даже GPS-навигатор в телефонах. После долгих блужданий им наконец удалось отыскать кофейню.

Вывески не было; пара человек сидела за столиками прямо на улице, прихлёбывая кофе с булочками. Внутри плавали клубы дыма, стоял гул голосов. Посетители, в основном мужчины, пили чёрный кофе из маленьких чашечек. Друг напротив друга стояло несколько диванчиков, с потолка свешивались круглые лампы мозаичного стекла. На стенах – ковры и зеркала, в которых отражаются кольца дыма.

С появлением ребят гул разговоров стих, но через секунду возобновился снова.

Подростки устроились за угловым столиком.

– Интересно, здесь подают двойной обезжиренный мокко без кофеина с фундуком? – шепнул Дэн.

– А ты спроси, – посоветовал Джейк. – Охота посмотреть, как тебя вышибут отсюда пинком под зад.

Они сделали заказ. Помимо кофе официант принёс воды и пузатую сахарницу. Джейк спросил, где найти Садика. Официант кивнул на одиноко сидящего мужчину средних лет совершенно злодейской наружности, в вельветовых брюках, заправленных в берцы, и расстёгнутой на шее белой рубахе.