смогла бы выбраться из клетки. Смогла бы спастись! Мария, она ведь не в себе… Что, если получится?

Я представила, что падаю вглубь подслеповато-мутных глаз старухи. Перед внутренним взором вспыхнула и сразу потухла электрическая дуга, мир погрузился во тьму и вдруг сдавил со всех сторон, лишая движения. Я словно с размаха влетела в нечто липкое, вязкое, неподвижное. В ушах невыносимо трещало, как сто испорченных телевизоров. А потом я увидела… Увидела чернильное пламя, на которое неотрывно смотрела Мария. Увидела её глазами…

— Не-ет, уйди-и, — закричала Мария. Она принялась рвать на себе белёсые волосы и неистово трясти головой. Меня душило её липкое, как смола, сознание, я не могла дышать, не могла мыслить. Лишь из последних сил мне удалось ухватиться за напуганный взгляд лисёнка и шагнуть в жёлтые глаза малыша, возвращаясь обратно в тёплые объятия его сознания.

Павел уже перебрался от Алека к Илоне и теперь тряс её за плечо, что-то шептал, пытаясь привести в чувство. Барон наращивал невидимую броню, о которую неистово билась тьма. Тень всё ещё была в моём теле, она сидела на одном из стульев и завороженно глядела в провал, словно на что-то решаясь.

Мария прекратила трясти головой и вдруг завопила, указывая на ледяное пламя:

— Вижу, вижу… как злится Мать, Мать всех живых и мёртвых! На землю послала дочь! Дочь, что погибла во чреве… А следом за ней тень — тень ненавистного зверя. Тень своего Цербера… следом пустила Мать.

Удерживая невидимые стены, Барон стал отступать к двери. Не иначе, собрался сбежать, как уже сбежал когда-то.

Чтобы обойти пламя, он прижался совсем близко к столу. Так близко. В сторону лисёнка не смотрел. Ему было плевать на всех, кроме себя. Плевать, что погибнут его последователи. Его дочь… если только это было правдой. В прошлом он сумел сбежать с подобного ритуала. Бросил всех и ушёл, когда остальные бились в агонии. Должно быть, использовал эти странные невидимые стены или ещё что. Получается, ни тогда, ни сейчас Ящер ничем не рисковал. Знал, если что — отгородится и унесёт свою душонку в безопасное место, переждёт и, может быть, попытается вновь.

Мог ли океан Ша ошибиться, приняв Барона за живого человека? Потому что похоже, что его душа давно уже окоченела.

У лисёнка дыбом поднялась шёрстка. “Давай, малыш, последний раз”, — мысленно попросила я, взяв малыша под контроль.

Лисёнок зарычал, просунул мордочку между прутьев и, угадав момент, цапнул Ящера за бок. Или скорее не цапнул, а только зацепил немного одежду. Но этого хватило. Ящер отвлекся, всего на секунду отвёл взгляд, чуть опустил руки, и в тот же момент один из призраков вскочил со своего места, молниеносно оказался рядом и толкнул Барона прямо в чёрный зев тьмы.

— Аврора… — успел прошептать Ящер, прежде чем провалиться в ледяные объятия пламени. Чешуйчатая кожа покрылась изморозью. На миг, до того как исчезнуть во тьме, сквозь маску Ящера проступило человеческое лицо — лицо старика с дряблой кожей и испуганными глазами. — Аврора…

Женщина-призрак с раскуроченным животом и безразличными пустыми глазами шагнула во мрак следом. Видимо, чтобы даже после смерти остаться рядом с мужем.

— Ослепнет трёхглазый ворон, братья сожрут друг друга! В кольце порочного круга отец проклянёт дитя! — голосила Мария, пока пламя с треском расползалось по комнате.

Чернильные языки вились по стенам. От портала веером расходились ледяные волны, от которых щипало кожу, а ресницы покрывались инеем. Пол и мебель покоробило от льда.

Я царапала дверцу, безуспешно пытаясь подцепить короткими лисьими когтями защёлку. Как же мне не хватало человеческих пальцев!

Краем глаза я видела, что Алек уже очнулся. Отгораживаясь от пламени стулом, он продвигался к Тени, с которой уже успела исчезнуть мазутно-чёрная кожа. Теперь она снова ничем не выдавала своего присутствия, даже глаза стали прежними — моими глазами. Но кажется, вместе с чёрной кожей Тень потеряла ещё и свою уверенность. Вместо того чтобы продолжать насмехаться над происходящим, она растерянно топталась на одном месте и пялилась в провал, беззвучно шевеля губами, точно вела с кем-то диалог, слышимый ей одной. Тьма её не трогала, обходя стороной.

— Тина! — позвал Алек. — Надо убираться отсюда! — он схватил Тень за её-мою руку и буквально поволок за собой к выходу из гостиной. На потолке со скрежетом треснула люстра, не выдержала холода.

— Отпусти! — взвизгнула Тень, вырываясь. — Мы не пойдём… нам нужно домой! — Она попыталась шагнуть к порталу, но Алек перехватил, рванул на себя.

— Ты чего творишь?! — рыкнул Пёс. Рыжая шерсть Эмона стояла дыбом, хвост нервно метался по полу.

Я скулила из клетки, пытаясь подать знак. Но, конечно, в такой момент никто не обращал на лисёнка внимания. С защёлкой ничего не вышло, клетку неумолимо засасывало в портал, от холода сводило конечности. Лисёнок плакал, но никому до него не было дела. Илона тянула Марию к двери, стремясь обойти пламя. А Павел подскочил к Алеку и теперь помогал ему справиться с Тенью, которая упиралась, никуда не хотела идти и отчаянно, очень по-человечески вопила, протягивая руки к порталу:

— Матерь, забери нас! Забери… домой! Не оставляй…

— В сердцах догорают спички, — стонала Мария, — время песком сквозь пальцы! Шакала в мёртвую бездну столкнёшь на излёте дня!

— Да пойдём же, мама! — крикнула Илона, как вдруг от портала взметнулся мрак. Кошка не успела даже вздрогнуть, как Мария встала наперерез ледяному пламени, принимая удар на себя. Когда чернота схлынула, на том месте, где только что стояла старуха, осталась лишь пыль.

— Не стой столбом! — Алек потянул застывшую Илону к выходу. Другой рукой он крепко держал Тень, будучи уверен, что спасает меня. Мрак позволял им уйти. Чернильные щупальца стали короче, словно их втягивало обратно. Клетка, дребезжа, упала на бок, её неумолимо засасывало в портал. Мне мерещились в его глубине руки мертвецов и злобные паучьи глаза. От холода и страха я едва дышала.

Алек, Илона и Павел уже почти исчезли в коридоре, но Павел вдруг обернулся и посмотрел лисёнку в глаза в тот самый миг, когда клетка, оторвавшись от стола, падала в преисподнюю.

Словно что-то почувствовав, Койот вздрогнул, навострив уши. И бросился наперерез, в самый последний момент отталкивая клетку с лисёнком прочь от провала.

В ушах у меня зазвенело так, словно рядом ударили в колокол — это клетка стукнулась о стену. Мир несколько раз