– Где она? – дверь распахнулась и в дом влетел запыхавшийся мужчина.

Тяжелые шаги послышались сначала в коридоре, а потом и в проходе залы выросла тучная фигура виновника короткой суматохи. Увидев спящую сестру, он облегченно выдохнул и позволил себе на секунду расслабиться.

– Ада, – мужчина слегка склонил голову, поймав мимолетный взгляд хозяйки дома.

– Проходи, Иван, присаживайся, – поднявшись с пола, она прошествовала к дивану и грациозно опустилась на него.

Женщина взглянула на брата, который все так же мялся у арки, и похлопала по сиденью рядом с собой, приглашая присоединиться.

Скинув с себя верхние одежды, он все же позволил себе немного побыть желанным гостем.

– Что произошло? – шепнул он.

– Не знаю, – так же шепотом ответила Ада. – Все случилось так быстро, мы и не поняли. Для них это был большой удар. Хорошо, что уснули.

В ответ на это с уст Ивана вырвался едва уловимый смешок. Женщина одарила его озадаченным взглядом и тому пришлось объясниться.

– Ада, ты в который раз наступаешь на одни и те же грабли, – в темноте часть его лица оставалась во мраке, покуда другая отдавала теплом в свете почти утихшего камина. – Ты стараешься быть сильной и заботиться обо всех, не думая о себе. А потом все накапливается и ты взрываешься, – он говорил с легкой улыбкой, но голос звучал очень серьезно. – Глупо это, почему бы сразу не выплакаться, когда хочется?

Аделаида молчала, переваривая в голове сказанное. В этом определенно был смысл, но как быть если приучена она совсем к другому? Так и не найдя, что ответить, она решила просто помолчать.

– Эта такая же, – бросил он, кивнув на Викторию. – Вы случайно не родственники? А то так похожи, – попытался он разрядить обстановку.

– Они пропали, – объявила Ада. – Я не стала препятствовать когда Александр обозначил место и не смогла помочь, когда неведомая туча забрала их от нас, – она пожевала собственную губу и, наконец, дала волю чувствам.

Аделаида не рыдала, лишь влага из глаз вынуждала ее лицо багроветь. Иван придвинувшись ближе, легонько приобнял женщину и прижал к себе, опершись подбородком о ее макушку. Ни слова он не стал произносить, лишь тихо был рядом.

От мужчины несло вином. И от кисловатого аромата забродившего винограда отчего-то становилось легче. Теперь и Ада, наконец, была на полпути в Соннаго.

Сколько легенд вертится вокруг лесов! Сколько загадок и мистики в одном только слове! Немудрено, что в том месте, где живут многовековые гиганты может поселиться и какая-то великая сила. И думается нам, что она там хозяйка, но та тоже лишь приходящая и уходящая, вечны здесь только дюжие корни.

Шелест листьев на ветру способен сразу снять с души все тяготы, аромат опавшей листвы отгонит тревогу, земля накормит грибами и ягодами, деревья дадут дров для тепла. Богатств леса не счесть. Но между тем, и велик риск, что будет там за человеком кто-то наблюдать, притаившись в тени. Будь то лесной зверь или даже коварный демон в обличие прекрасной женщины.

А потому и страшатся леса, ведь сойди по случайности с дорожки, встретишь свою скорую кончину. Но вот чудно́, все равно людей тянет к себе эта ворожба, словно жить не может без человеческого духа.

– Амелия, – звал голос из неоткуда и в то же время отовсюду. – Амелия, просыпайся, прошу.

– Может она умерла? – спросил второй.

– Не смей даже думать об этом, – шикнул первый.

Побелевшие оледеневшие ресницы встрепенулись. Разомкнуть глаза оказалось непросто. Они не поддавались, не желали видеть мир и понимать, что приключение не было сном.

Ей вспоминался тот изумрудный вихрь, те образы неизвестных людей, то неземное чувство свободы, что захватили ее целиком. Все это не шло из головы, крепко осев на месте.

– Поверь, мне тоже не хотелось бы быть повязанной с твоей мертвой невестой, – фыркнула девушка.

Ответа не было. Парню не хотелось говорить от слова «совсем», он желал лишь вновь услышать голос своей невесты, почувствовать на себе ее дыхание, услышать ее запах.

– А раз по перстийским традициям, после ритуала возле деревяшки следует ночь, в которую супруги ложаться спать связанными, значит ли это, что мы теперь трое друг другу муж и жена? – усмехнулась она.

– Фабиана, молю, замолчи, – взвыл парень.

– Почему? Что ты мне сделаешь? Напомню, ты на том конце этого глупого дуба.

Он глубоко вздохнул и покачал головой. Рука потянулась потереть виски, но могучие ветви обвили их, не позволяя даже шелохнуться.

– Мы отсюда еще выберемся. Уверена, что хочешь продолжать меня злить? – огрызнулся он.

– К слову, долго ты намерен ломать комедию? У меня все тело затекло, – пожаловалась она.

– Тебя никто не просил нырять за нами, – упрекнул он в ответ.

– И все равно их традиции дикая пошлость, – не удержалась она от едкого комментария. – Так вот, – собиралась что-то добавить Фабиана, но была бессовестно прервана.

– Александр, – едва различимо пробубнила Амелия, выходя из долгого сна.

С большим трудом открыв опухшие глаза, она поморщилась от белизны снега, режущей взор, подобно острому ножу. Иссохшие и потрескавшиеся губы отказывались разделять звуки и превращать их в слова, изнеможенная грудь тянула больше воздуха.

Уставшая сидеть, девушка предприняла попытку лечь, но обнаружила себя в тесной клетке. Сказать откровенно, она была даже рада такой опоре, ведь держать себя совершенно не было сил.

– Амелия, слава Богу, ты очнулась, – парень облегченно вздохнул.

Но девушка уже не слышала. Небытие вновь уволокло ее в неведомые края.

То было не Соннаго, а нечто совершенно другое, более похожее на действительность, но таковой не являвшееся. Все чувства работали так же, как если бы она находилась в настоящем мире. Глаза видели, нос слышал запахи, уши – звуки, а точнее – их полное отсутствие. Кожа покрывалась мурашками, покуда лицо ходил легкий ветер.

Она шла по безжизненной пустоши, к ногам лип серый песок, покрывавший все вокруг, а впереди высилась черная башня, походившая на пятно, выжженное неосторожной рукою на аккуратном полотне. Солнца не было совсем, но пугающее строение отбрасывало не менее пугающую тень. В нерешительности девушка стояла, боясь шелохнуться и потревожить тишину этого места.

Оглядевшись одними очами, она не обнаружила ничего, кроме столь далекого горизонта. Внутри было не по себе, казалось, все вокруг грозилось отнять право на существование, если сделать вдох чуть глубже положенного.

Внезапно песок под ней стал плавиться и превращаться в стекло, горячее и тягучее. Оно дышало жаром и, подобно живому существу, норовилось уползти в свою нору.