— Мы сейчас едем к дому. — Светофор загорелся желтым. Уильям прибавил газу и проскочил на красный.

— Отлично. Я пойду и встречу вас там. Я выбросила обломки и заклеила дыру лентой.

— Это отлично, Кэт. — Мэтт нагнулся вперед, словно желая находиться ближе к чувствительному микрофону. — Спасибо огромное.

О, да. Огромнейшее тебе спасибо. Я представила, как она проходит через нашу спальню на балкон. Она, наверное, осуждала нас с каждым шагом по дому. Слава Богу, я застелила кровать.

— Я поставлю временное ограждение, — предложил Уильям. — Я могу сделать это завтра вечером. Это поможет вам переждать, пока вы не обзаведетесь заменой.

— Было бы отлично. — Я потянулась и сжала его руку, скользнув ладонью по его бицепсу. — Это так мило с твоей стороны, Уильям.

Кэт на другом конце линии молчала, и я знала, что это — я с нашими мужчинами — ее убивало. Я откинулась на сиденье и улыбнулась.

— Уилл? — мило позвала я. — Ты не возражаешь, если мы по дороге захватим чего-нибудь поесть?

— У меня здесь уже есть еда, — кратко сказала Кэт. — Уильям, Филипп только что сделал роллы с лобстером и твои любимые сырные крекеры.

Уильям оживился, прислушиваясь к ее трепу о деликатесном обеде, и меня чуть не стошнило к тому времени, когда они обменялись я-тебя-люблюйками и закончили звонок. Это было ненормально, как часто они это говорили. Как полупрофессионал в медицине, я узнавала неуверенность в этой постоянной нужде подтверждать чувства, что было огромным восклицательным знаком для беспокойства. Если бы я была семейным психологом, я бы сказала им попридержать слова и показывать любовь действиями. Я бы также отвела Уильяма в сторону и дала понять, что он мог найти себе кого-то намного, намного лучше.

Мы выехали на холм, заехали на район, и я выглянула из окна, глядя на мелькающий пейзаж. На переднем сиденье мужчины начали оживленный разговор о шансах 49ers попасть в плей-офф. Я слушала их обмен шутками и пререканиями и думала, чувствовал ли Уильям себя виноватым перед Мэттом за наш поцелуй. Или он, как и я, возбуждался от близкой связи и риска?

Я еще не знала, но вскоре это изменилось бы. Если бы вина была, я бы разогнала ее. Я бы придумала и дала оправдание нашим действиям. А если это его заводило, я бы и этому подыграла. Увеличила бы опасность и ставки.

В любом случае, у него не было шанса.

Нина

Сейчас

— По словам работников «Уинторп Тэк», вы с Уильямом Уинторпом начали проводить все больше времени вместе и в основном встречались в конференц-зале. — Детектив подняла взгляд от блокнота. — Вы встречались там ради бо́льшего уединения?

Я вспомнила наш первый секс, всего через неделю после падения Мэтта с балкона. Мою юбку, задранную до бедер. Его расстегнутые слаксы. Ручку, скатившуюся со стола. Это было быстро. Грязно. Неудовлетворительно в сексуальном плане, но просто восхитительно в эмоциональном.

— Я не уверена, на что вы намекаете, — сухо сказала я. — Вы уже знаете, что мы были любовниками. Если вы это каким-то образом упустили, вам нужно сменить профессию. Кэт позаботилась о том, чтобы все в городе узнали. — Говорят, в аду нет фурии страшнее, чем преданная женщина, и Кэт была ярким примером этого выражения.

— Вы правы, Нина. У нас есть доказательства, что вы соблазнили Неда Плимута. Доказательства, что вы соблазнили Уильяма Уинторпа. Давайте перейдем к сути дела, — настаивала детектив. Она уселась на край стола, достаточно близко, чтобы прикоснуться ко мне, и сложила руки на своей щуплой груди. — Когда вы решили, что ваш муж должен умереть?

Кэт

— Клянусь, я буквально больше не могла слушать истории той женщины. Они были отвратительными. Если бы ты застрял с ней на международном рейсе, ты бы сделал то же самое.

Уильям затрясся от беззвучного смеха, так и не донеся бокал до рта, потому что ему пришлось его поставить. Подняв руку, он попытался заговорить.

— Я… я бы не стал. Я бы вежливо улыбался и слушал все истории.

— Ой, вранье, — прыснула я, откидываясь назад, когда официант поставил передо мной клубничное пирожное. — Ты бы так не сделал. Во время истории об оргии на детской площадке, ты бы придумал отмазку. Может, не про призрака на борту…

— Точно не про призрака на борту, — согласился он и придвинул к себе шоколадный торт. — Я бы пошел в туалет.

— Я так делала, — заметила я. — Ушла в туалет, вернулась, и она снова заладила свои истории.

Я проткнула вилкой шесть слоев теста и крема, глядя, как официант в белых перчатках расставляет еще десерты. После двух дней на соковой диете мы отбросили осторожность и посчитали себя достойными свидания с выпивкой и десертами. После двух бутылок шампанского мы смеялись над воспоминанием о распутной бабуле, с которой я застряла на одиннадцатичасовом рейсе до Лондона. Испробовав все варианты, я закричала, что увидела призрака у нее на коленях. Ошарашенные стюардессы первого класса заверили меня, что никакого призрака не было, но я не сдавалась, пока они меня не пересадили.

— За то, чтобы попасть в черный список American Airlines. — Он поднял свой бокал.

— Оно того стоило. — Я чокнулась с ним. — Плюс, это подтолкнуло нас купить самолет. — Я улыбнулась ему. — Возможно, это был мой коварный план с самого начала.

— Я так сильно тебя люблю, — улыбнулся он. Я перегнулась через стол и украдкой поцеловала его.

Мы наблюдали за презентацией бананового десерта, когда он сбросил бомбу:

— Я подумал, и готов подойти к созданию семьи с другой стороны.

Это было настолько неожиданное заявление, что я подавилась и кусок клубники застрял у меня в горле. После большого глотка воды мне полегчало, но мой желудок скрутило от того, что он собирался сказать. Я не могла пойти на суррогатное материнство. Я не могла. Еще нет.

— Я готов рассмотреть усыновление.

Спазм в моем желудке прошел, и я облегченно выдохнула, переключившись на шампанское, пока обдумывала информацию.

— Ты уверен? — Я внимательно посмотрела на него. — Ты всегда был против…

— Я упрямился. Сама знаешь, мужское наследие и гордость. Но я хочу семью, и, давай посмотрим правде в глаза, я старею, — поморщился он.

— Ты не старый. — Я потянулась к его руке, придвигая ее ближе и пытаясь решить, была ли я счастлива или ранена от осознания, что он перестал надеяться на мои яичники.

— Я хочу увидеть тебя мамой, — улыбнулся он. — И Нина сказала, что процесс усыновления может занять всего несколько месяцев.

Весь проклевывающийся энтузиазм мгновенно усох.

— При чем тут Нина?