— Ну, те, кому вы саженцы продаете, — попробовал я зайти с другой стороны.

— А, ты про этих! Серьезные ребята. Только я не знаю, откуда они точно. С ними Рябой в основном трет, а мы так — на подхвате. Слышал, что они из Смоленска, что ли… А один Ржев упоминал…

«Снова Ржев! — я вспомнил рассказ эстонского наемника, которого допрашивал после того, как люди Берга пытались взять меня в плен. — Что у них, медом там намазано или это мы проворонили чужую базу? Надо срочно готовить донесение для „Гнезда“!»

— Вот, — продолжал между тем Зяма, — я и говорю Рябому, а что ж мы, значит, на продажу деревья возить перестали, а он мне, значит, и говорит: «Ты хлебало завали — я знаю, что делаю!» Представляешь? Как хрен знает куда под пулями мотаться — так Зяма подходит, а как дела решать — так пшел вон! — и он посмотрел на меня, как будто ища поддержки и сочувствия.

На мой взгляд, он не заслуживал ни того ни другого, но мне срочно требовалось наладить устойчивый контакт:

— Точно! Кидняк со стороны Рябого! А что, делился хоть?

— Да какое там… — поморщился бандитский вожак. — Крохи! Я что, цен не знаю, что ли? А мы ведь с ним еще у Князя гужевались…

— Да ну? Тульского? — я изобразил недоверие. — А я слышал, что как его завалили, так все между собой передрались.

— Не без этого, конечно, но мы-то с Рябым в одном отряде были, так что как там заваруха началась, мы ноги в руки и куда подальше! Здесь вот осели.

— Э, стоп, стоп, стоп! — оборвал я его. — Ты мне баки не забиваешь? Насколько я знаю, вы тут уже пять лет, а Князя позже сделали.

— Так мы и при нем сюда пришли. Это наша делянка была. А уж как там все порушилось, мы уж сами стали с усами.

— А… Тогда другое дело… Ты про то, как тебя Рябой кидал, не закончил.

— Как кидал? Да обычно — то в одном месте денег не доплатит, то в другом. Машины у нас забирал.

— Это как? — не то чтобы я не представлял, как это делалось, но Зяму разговорить надо. Чем больше расскажет — тем проще нашим аналитикам будет.

— Да просто — у нас машины забирает, его парни катаются, пока не сломают, а он и возвращает их обратно. А как отремонтируем, так снова забирает. Или с саженцами этими. Раньше ж наши, малинские, ими торговали. Осторожно, чтобы, не дай бог, не засветиться… Оттого и цены такие были — половина, считай, посредникам уходила! Но зато и всех это кормило. А сейчас… — он печально вздохнул.

— А что сейчас?

— Все на себя переключил, падла! Как где денег снять можно, так он сразу «Это мое!» голосит. А как до расходов доходит — так как глухой делается. Даже Даур завод открыл, а этот только доит.

«Вот уже второй человек из местных поет одну и ту же песню… Тогда почему же они так и сидят по углам и не питюкают?» — откашлявшись, я спросил напрямую:

— А чего не возмущались? Или у вас патронов нет? Так и дубьем объяснить, если что, можно.

— А него эти «сайоки» на подхвате. Совсем звери они — даже тебе, Следопыт, будут не по зубам.

— Ой-ой-ой, — в шутливой панике я закрыл лицо руками, словно пытался защититься от страшных-престрашных наемников.

— Зря ты комедию ломаешь, — очень серьезно заявил бредун. — Это вам с вашими пулеметами, гранатометами и выучкой их особо бояться не приходится, а у нас они сила. Да такая, что внимание на нее обращать могут только очень немногие. Основные, вроде Дуба или бронницких.

— Кого? — я чуть не подпрыгнул на стуле.

— Бронницких, ну там Батута или Колю Свердлова.

— Нет, ты еще какое-то имя упомянул!

— Дуб? А что такого? Очень авторитетный человек.

— И у вас с ним дела, так? — нетерпеливо спросил я Зяму, а получив в ответ кивок, задал следующий вопрос: — А когда ты Дуба в последний раз видел?

— Да я сам с ним раза два говорил, не больше. А крайний раз… — Он замолчал и, очевидно, принялся вспоминать, причем очень напряженно — губы его шевелились, словно он разговаривал сам с собой. — Вот! Вспомнил! — радостно воскликнул он почти минуту спустя. — Девять дней назад он приезжал и о чем-то с Рябым тер. У него машина как у тебя — «тигр». И тоже с четырьмя боковыми дверьми. Только поновее.

— Э, а ты где мою машину видел? — удивился я такой подкованности малинского.

— А я и не видел! Фрезер мне, как от Рябого приехал, передал. Мол, машина у залетных — точь-в-точь как у Дуба. Только царапин и всякого такого больше.

«Вот оно что! А мы тут головы ломаем, с чего это местный князек так перевозбудился, что настоящую охоту устроил за совершенно ему незнакомыми путниками. А он просто узнал личный автотранспорт своего делового партнера!»

— А у Рябого с Дубом дела давно? — после того как первое удивление прошло, я смог спросить уже более спокойно.

— Да еще с тех пор, как мы у Князя гужевались, а то и раньше. Я тут прикинул как-то, и знаешь, похоже, это Дуб Ивану посоветовал сюда перебраться.

«Ну, еще бы! Питомник растений, механический завод, торная трасса на юг и куча военных объектов вокруг — Берга дураком сложно назвать».

— Выпить хочешь? — пленник уже несколько минут кривил губы — скорее всего опять рана заныла.

— Давай, а то стреляет в плечо — спасу нет.

Вытащив плоскую металлическую фляжку, я отвинтил крышку и прижал горлышко к губам Зямы.

Он сделал два больших глотка, после чего закашлялся, да так, что я еле успел отодвинуть флягу:

— Кхе… Силен зараза! Тебе, Следопыт, спасибо — давно никто на меня довоенный коньяк не переводил.

— Угощайся, мне не жалко. Еще глоточек? Вот так, замечательно! — Я влил в «языка» еще почти сто граммов благородного напитка. Думаю — еще пара глотков — и клиент «поплывет». Я бы вообще его оставил напиваться в одиночестве, но руки Зяме я пока развязывать не готов — необходимая степень доверия пока не достигнута. Так что приходится как маленького — с ложечки. Вскоре фляжка заметно полегчала, а язык бредуна начал заплетаться. «О, то, что нужно!» — обрадовался я, а вслух спросил:

— А туалет у вас где?

— Во дворе, где ж еще! — причем второе слово прозвучало как «дврэ».

— Пойду, отолью.

— Иди! Только еще коньячку не пж… лей.

Влив в бредуна остатки коньяку, я быстро вышел из комнаты.

«Связь с нашими — это первое, быстро перекроить план с полковником — это второе, наладить контакт с Лавочником или Дауром — это третье. А Зяма как раз сейчас в осадок выпадет, а как проспится — еще сговорчивее станет».

* * *

В местном узле связи стояла такая же «шведская красавица», как прозвал трофейную рацию лейтенант Афанасьев. А может, и не такая, но дизайн передней панели был очень похож. Верстаков уже, как у нас говорят, «достиг консенсуса» с местным радистом и теперь восседал на кресле перед стойкой с аппаратурой и вел неспешную беседу со своим пленником.