– Мне нужна твоя одежда! Раздевайся!

Мордоворот замешкался, побледнел, забегал глазами. Лицо покрылось крупными каплями пота.

– Живее, падла, пристрелю! – свирепо рявкнул я.

С явной неохотой он стянул ботинки, штаны, потом куртку, тельняшку, и сразу стала понятна причина подобной медлительности. На левой груди, под сердцем, красовалась знакомая татуировка: три шестерки и козлиная голова!

– Не в курсе, значит! – яростно прошипел я. – Обмануть решил, мразь сатанистская!

Поняв, что терять больше нечего, охранник ринулся на меня, но маленько не успел. Грохнул выстрел. Пуля вошла точно в козлиную голову, отбросив тело назад. С отвращением облачившись в одежду убитого, я снова вышел в коридор.

– Эй, ты что там делал? – послышался начальственный окрик.

По направлению к камере № 3 семенил короткими ножками давешний толстяк, приятель покойного Леонида Абрамовича.

– Пойди сюда, – распорядился он, но, вглядевшись в мое лицо, дико закричал. Всадив ему в грудь две пули, я побежал в противоположную от лестницы сторону.

Крик и выстрелы переполошили обитателей клиники. Завыли сирены тревоги, затопотали тяжелые сапоги охранников. Свернув за угол, я уткнулся в железную дверь с грозной надписью: «Вход запрещен! Опасно для жизни!» Не раздумывая, я разбил замок тремя выстрелами и нырнул в открывшийся проход. Судя по доносившимся из-за двери голосам, охранники не торопились последовать моему примеру и, посоветовавшись, отправили одного за начальником смены. В тоннеле, где я оказался, вопреки ожиданиям, не было темно. Укрепленные под потолком лампочки в проволочных абажурах давали достаточное количество света. Не дожидаясь, пока преследователи получат от начальства «добро» продолжать погоню, я двинулся вперед, без особой, впрочем, надежды на спасение. Неизвестно, какие опасности таятся в глубине подземелья, а в обойме осталось всего три патрона. Через двадцать шагов тоннель резко повернул налево и пошел под уклон, постепенно сужаясь. Наконец я очутился у развилки и остановился в раздумье – какое направление выбрать.

Издали донеслись возбужденные голоса. «Ага, – подумал я, – начальник разрешил!» И, больше не колеблясь, повернул направо. Света здесь почти не было. Со стен сочилась сырость. Толстый слой грязи покрывал пол. Похоже, ходом пользовались редко. Это обнадеживало. Наконец показалась металлическая дверь. Истратив последние патроны на огромный ржавый замок, я глубоко вздохнул, решительно шагнул вперед и провалился в дерьмо. У меня нет особой охоты описывать свои скитания в дебрях канализации. Скажу только, что через очень и очень долгое время я, подхваченный зловонным потоком, вылетел через отверстие огромной трубы и погрузился в воды речки-вонючки, протекавшей неподалеку от проклятой клиники.

Выкарабкавшись на берег, я некоторое время лежал на траве, с наслаждением вдыхая свежий воздух и любуясь на звезды. Оказывается, давно наступила ночь. Я находился в чахлом, редком лесочке, загаженном ненамного меньше, чем злосчастная речка. За деревьями виднелись высокие, темные трубы какого-то предприятия. Немного отдышавшись, я оглядел свою одежду. Она превратилась в рваное тряпье, насквозь пропитанное нечистотами. Как в таком виде добраться до дома? Самый конченый бомж выглядел бы сейчас по сравнению со мной английским лордом. Поразмыслив, я решил дойти до завода в надежде обнаружить там чистую воду и хоть немного отмыться.

К несчастью, предприятие оказалось очередной жертвой рыночной экономики. Забор обвалился, ворота висели на одной петле, здания производственных корпусов зияли выбитыми окнами. Во дворе валялись груды мусора, расколотые плиты и обломки железа. Ржавый искореженный скелет грузовика дополнял картину всеобщего запустения и разрухи.

– Вот он! – послышался радостный крик, и тут же грохнул выстрел. Петляя, как заяц, я бросился бежать в глубь территории. Над головой засвистели пули. Заскочив в ближайшее здание, я осторожно выглянул. Держа оружие на изготовку, в мою сторону двигались четверо охранников из клиники.

Ничего удивительного здесь не было. Обнаружив, что их пленник удрал через канализацию, и зная, где она выходит наружу, сатанисты на всякий случай оцепили окрестности. Подобрав с пола железную арматуру, я побежал по темному цеху, то и дело спотыкаясь о различный хлам. В дальнем его конце оказалась полуразрушенная лестница, ведущая на второй этаж. Рискуя свернуть себе шею, я быстро поднялся наверх и очутился в длинном коридоре, по обе стороны которого располагались небольшие комнаты, вероятно, служившие когда-то пристанищем управленческого аппарата. Снизу доносились возбужденные голоса. Сатанисты шли по моему следу с упорством хорошо натасканных ищеек. Ступая на цыпочках, я зашел в первый попавшийся кабинет, ярко освещенный лунными лучами, проникающими сквозь разбитое окно. Мне в очередной раз повезло. Посреди пустой комнаты стоял высокий железный шкаф, и рядом с ним (о, счастье!) валялся неизвестно кем забытый топор. Это прекрасное оружие, если уметь им как следует пользоваться, и годится для метания не хуже ножа. Благословляя Всевышнего, я подобрал свою находку и спрятался за сейфом как раз в тот момент, когда преследователи оказались в коридоре.

Остановившись около лестницы, они принялись совещаться.

– Он прячется в одной из комнат, – басом сказал кто-то. – Поделим их между собой и по-быстрому осмотрим. Я знаю это заведение, из него вывезли все, даже унитазы. Спрятаться тут негде. Как заметите его – пристрелите!

– А если он нас? – трусливо возразил тенор.

– Чепуха! В обойме было девять патронов. Одной пулей Палач убил Сашку, две всадил в Леонида Абрамовича, а остальные шесть потратил на двери. К тому же, имея оружие, он начал бы стрелять еще во дворе. Бояться нечего!

– Ну да! – не согласился тенор. – Сашку-то он сделал голыми руками, а потом пристрелил из его же пистолета!

– Сашка всегда был мудаком! – резко оборвал паникера бас. – Я давно говорил Учителю, что от него пора избавиться! И еще: судя по следам крови в коридоре, они столкнулись именно там, в тесном пространстве, вплотную. Хороший боец может выбить ствол в такой ситуации, особенно если имеет дело с придурком типа покойного Саши Козлова. Здесь же все просто. Заходи в комнату да стреляй! С дальней дистанции он беспомощен!

– Хватит болтать! За дело!

Послышались удаляющиеся шаги.

– Раскомандовался, гондон! – злобно пробурчал сиплый тенор, которому достались ближайшие кабинеты, в том числе и тот, где находился я. – Подумаешь, старший смены. Невелика птица!

Пробормотав несколько матерных ругательств, сатанист осторожно зашел в комнату. Выскочив из своего укрытия, я метнул топор, целясь в голову. Он умер мгновенно, не успев издать ни звука. Ржавое лезвие почти до основания вошло в череп. Подобрав пистолет убитого, я вышел в коридор и увидел неподалеку темный силуэт, появившийся из дверного проема. Охранник не узнал меня в потемках, принял за своего.

– Ну как? – окликнул он. – Ничего?