До начала Совета многие успевали познакомиться с другими приехавшими, пообщаться с соседями, узнать новости и выведать придворные сплетни. Тоже нелишнее дело, особенно для тех, кто ехал сюда с жалобой, прошением, а то и просто за деньгами.

Первые пять дней на Совете разбирали дела дворян: тяжбы, ссоры, споры. Решали дела тех, кто приехал лично, и тех, кто отсутствовал.

Следующие пять дней проходили в решении вопросов самой империи. Налоги, сборы, подготовка военных кампаний, увеличение флота, уменьшение срока службы в армии. Внешняя политика: с кем дружить, с кем воевать, от кого откупиться, кого припугнуть.

И хотя по большинству вопросов уже были фактически приняты решения, все же формально их утверждали на Совете.

Одиннадцатый день по традиции — прощальный пир. Для многих мелких провинциальных дворян — это самое главное и значительное событие в жизни. Ведь до следующей очереди приезда на Большой Совет можно было просто не дожить.

Пир был фактически продолжением десятого дня Совета. Только здесь решались частные вопросы. Император объявлял свою милость какому-либо дворянину, одаривал его землями, золотом, правом на беспошлинную торговлю. А кого-то и наказывал. Хотя это скорее было публичное порицание. Настоящие императорские кары обрушивались на головы виновных в другое время.

А еще пир — прекрасное место для выяснения настроения среди знати, выявления тайных и явных союзов. Иногда император и его приближенные именно здесь окончательно принимали какие-то важные решения, о которых подданные узнавали несколько месяцев спустя.

Взгляд Согнера вновь отыскал графа Теладора. Тот сидел за столом возле колонн в окружении приятелей. Они вели беседу, изредка поглядывая по сторонам и еще реже в сторону императора.

Согнер заметил, что и император разок взглянул в ту сторону. Помнил о докладе советника полгода назад. Тогда Согнер в первый раз обратил внимание Его Богоподобия на нового хозяина замка Теладор и окрестных владений.

…Прежний владелец графства пожилой дворянин Этраг Теладор принял гостем одного из дальних родственников, приехавших в поисках покровительства. Видимо, приезжий чем-то понравился графу, и тот оставил гостя при замке. Этот поступок особо никого не удивил, старый граф не имел наследника и был холост. Более удивительной стала внезапная смерть графа во время объезда владений. А дальний родственник стал полноправным владельцем замка.

Подобных историй в империи происходит немало. Иногда императорский дом требует расследования причин смерти, иногда не обращает внимания. Вот и в этот раз известие о смене владельца графства дошло до столицы где-то через три месяца после событий. Император, занятый проблемой колоний, смерть Теладора не посчитал чем-то подозрительным. И одобрил передачу наследнику титула и владений.

Правда, один из помощников Согнера собрал кое-какие слухи о десятке зарытых в лесу на окраине владений графства трупах, о пропавшем караване с полуночи и о том, что к умершему графу полдня никого не подпускали. Но слухи слухами и остались. И Согнер тогда расследование не проводил.

А через год первый советник уже сам наводил справки о новом графе. И причин для этого хватало.

По обычаю, в ходе пира дворянин, особенно тот, кто получил награду, отличие или выиграл спорный вопрос на Совете, коротко напоминал об этом и славил императора как справедливого защитника чести и достоинства. Желал ему долгих лет процветания и властвования. И конечно, заверял в верности и готовности служить ему до конца времен.

Разумеется, не все дворяне были довольны исходом тяжб и споров, не все выиграли от решения Совета, но почти все старались высказать слова верности императору. Пусть и не очень искренне.

И в этот раз многие вскакивали с места, громко славили Ракансора и клялись идти за ним, куда бы он ни повел. Даже недовольные, даже явные противники. Ибо открытое противопоставление себя императору смерти подобно.

Славили многие. Но не граф Теладор и его приятели-бароны. За весь пир они не произнесли ни одного слова и только молча пили вместе со всеми.

И это отметил не только Согнер. Такое демонстративное равнодушие выглядело весьма подозрительно. Но графу, похоже, было все равно.

В пути

После пира дворяне разъезжались из столицы целых три дня. Кто ждал спутников, кто приходил в себя, кто решал свои дела. Но постепенно Скрат проводил последних гостей. Через Синие, Красные, Белые, Черные, Алые ворота выезжали кавалькады всадников, за которыми следовали повозки и телеги.

Одна из самых больших кавалькад покидала столицу через Черные ворота. Во главе ехали пять дворян, за ними десятка три воинов, а за теми вереница повозок.

Дворяне оторвались от отряда шагов на пятьдесят, чтобы их никто не слышал, и негромко разговаривали.

— …Империя вновь будет править миром! Каково?! Заморская колония Салемис и островная Щенна захвачены, за проливом на Гтагу постоянно нападают племена вердиян. Мы даже не можем навести порядок внутри империи! А он говорит — править миром!

— А нелюдь? А хординги? С полуденных королевств приходят плохие вести! Эти бестии и их еще более дикие соседи грозят новым походом!

— Легенды говорят, что набеги хордингов происходят раз в сто-двести зим. Но ни разу они не доходили до границ империи.

— Раньше полуденные королевства были сильнее… да и империя тоже. А сейчас полуденные границы прикрывают всего два легиона. И то неполного состава!

Сур Найлор — благородный дворянин в пятом колене, барон, властитель замка, восьми больших и девяти малых поселений, двух озер, леса и двух мостов — осадил саврасого жеребца и посмотрел на ехавшего слева собеседника.

Им был барон Рото Эрмер. Тоже благородный дворянин аж в шестом колене. Имевший на один поселок больше Найлора, но на один мост меньше.

Как и Найлор, Эрмер был в длинной кольчуге, перепоясанной широким ремнем из буйволиной кожи. Хороший доспех выдавал достаток владельца. Немногие дворяне могли себе позволить кольчугу из фрудерской стали. Еще меньшие — клинок работы фрудерских оружейников семейства Оголми.

Среди ехавших дворян трое имели такие кольчуги и мечи. Лишь молодой барон Доне Огробор был в кожаном панцире, обшитом стальными пластинами. Его извинял тот факт, что он имел только два поколения благородных предков и не получил большого наследства. Впрочем, с таким напором и решительностью, как у Доне, долго ходить в кожаных латах ему не придется.

— Император либо слеп, либо… не слишком умен! — продолжил Найлор. — Я перестал понимать его политику! Вместо того чтобы увеличить армию и разогнать эту шайку болтунов из Малого Совета, он твердит о единении знати!

— Не стоит говорить об Его Богоподобии в таком тоне! — оборвал собеседника граф Шеам Куфор. — Даже среди тех, кому доверяешь всецело. И у камней есть уши. И потом император Ракансор далеко не глуп. Надо ли кричать о слабости империи и проблемах на границах? Надо ли лишний раз напоминать о врагах? Об этом достаточно сказано на Совете. А призыв к единству верен по сути. Хотя ошибочен по факту. Старая имперская знать, особенно из метрополии, никогда не встанет вровень с кордонным дворянством.