Глотая невольные слезы, но упорно не давая им пролиться, я бежала по замороженной улице. Спеша убраться подальше от оборзевшего вконец зама, я и не подумала забрать пальто, о чем уже через несколько метров пожалела. К вечеру приморозило, поднялся пронизывающий ветер, и температура упала градуса на четыре ниже нуля. Изо рта валил пар, а через подошвы туфель чувствовалась ледяная земля

Радовало одно, сапоги и новый теплый пуховик остались в каморке. Теперь главное быстро до них добраться, взять необходимое и успеть уйти из офиса раньше, чем Батрухин явится туда. Больше я не сомневалась в его намерениях. Только вот не могу сказать, что они меня так расстроили. То, что бесплатный сыр только в мышеловке, для меня далеко не новость. Подсознательно я ждала чего-то подобного и была готова где-то глубоко внутри.

Но настоящей причиной моего расстройства было другое.

Образ Катеньки, тискающейся с Даниловым, не шел из головы. Вставал перед глазами, стоило на мгновение прикрыть веки. Как же больно… Я была готова отдать голову на отсечение, если не она подстроила нашу встречу с Батрухиным. Отделалась от меня с его помощью, чтобы…

Нет! Я зло тряхнула головой и едва не растянулась на тротуаре поскользнувшись. Пришлось даже ухватиться за фонарь, точно карикатурный пьяница с обличительных плакатов. Нет. Нельзя вот так обвинять кого-то бездоказательно. Не стоит душой кривить, Катя знала о моем интересе к Данилову и не раз утверждала, что ее он не интересует и даже пугает. Не стала бы она подстраивать такую подляну. Или стала бы? Я уже ничего не понимаю…

Оттолкнувшись от фонарного столба, продолжила путь, стараясь не переломать ноги. Впереди уже показалось здание офиса, освещенное крыльцо манило, обещая тепло и передышку. Главное, чтобы охранник меня впустил в таком виде.

Позади послышались торопливые шаги, кто-то бежал по необычайно пустынной улице. Обернувшись через плечо, я увидела знакомую мужскую фигуру. Не успела!

Грязно выругавшись сквозь зубы, я, недолго думая, скинула туфли и, держа их в руках, припустила к офису. Ноги так окоченели, что разницы уже не было никакой. Охранник-чоповец ничего не сказал, лишь проводил меня удивленным взглядом, когда я опрометью преодолела турникет, открытый и отключенный на мое счастье.

Батрухин настиг меня, когда я торопливо ковыряла ключом в замочной скважине. Окоченевшие пальцы едва гнулись и нещадно пульсировали, и мне никак не удавалось попасть ключом в личинку замка.

— Маша, ты это чего? — Арсений Евгеньевич приближался походкой кота, загнавшего мышь в угол.

— Не ваше дело! — огрызнулась я. — Оставьте меня, пожалуйста! Я не позволяла вам распускать руки!

— Все еще на вы? Так даже забавнее, — игнорировал смысл сказанного зам.

Я бросила тщетные попытки отпереть дверь и устало повернулась к Батрухину.

— Арсений, что вам от меня нужно?

— А что может хотеть здоровый молодой мужчина от привлекательной девушки? — зам склонил голову набок, подходя ближе.

— Кажется, я четко дала вам понять, что не собираюсь ложиться в вашу постель, — ответила я прямо.

— Не вопрос. Меня устроит и твоя, — расплылся в хищной улыбке Батрухин, облокачиваясь на стену.

В его голосе появились мурлыкающие нотки.

— Нет! Вы понимаете слово нет?

— Нехорошо выходит, Маняш, — поджал губы Арсений.

Его лицо приобрело жесткое выражение.

— Я дал тебе работу. Ты получаешь приличные деньги, не каждый может похвастаться подобной зарплатой на твоей должности. Дал крышу над головой. Да, это не пентхаус на крыше, но в Москве и такое жилье за радость многие бы сочли. Особенно если за него не надо платить. Даже платье, которое на тебе надето, купил я, — он многозначительно повел бровью. — А от тебя всего-то и требуется, что своевременно раздвигать ноги.

Меня накрыло. Ах, и платье он купил! Значит, велико оно Катеньке? Ну-ну! А мне чужого не нужно! Я ухватилась за подол и рванула вверх. Мне было без разницы, что «благодетель» подумает.

— Заявление в понедельник напишу, — выплюнула я, одновременно швырнув платье Батрухину в ошарашенную морду.

На этот раз ключ повернулся с первого раза, но войти внутрь мне не дали. Арсений, притиснул меня к стене, пытаясь поцеловать. Одна его рука бесцеремонно смяла мне грудь, второй он держал меня за подбородок, не давая отвернуться. Острый запах алкоголя, исходивший от мужчины, давал понять, что ждать, что он одумается не стоит. Как и дальнейшего развития событий. Я мгновение прекратила сопротивление, усыпляя его бдительность, а затем изо всех сил двинула под яйца коленом, как учили братья.

Зам совершенно не ждал активного сопротивления от почти сдавшейся добычи. Отпрянув от меня, он согнулся пополам, матерясь и подвывая. Я не стала оказывать ему первую помощь, просто юркнула в каморку и закрылась. Меня била мелкая дрожь. В голове крутилась одна мысль — вот и закончилась моя работа. Теперь уже точно. Заработала, Манька? Ага, заработала приключений по самое не балуйся. Главное пересидеть здесь эту ночь, а с утра с пожитками в хостел. Благо деньги на него и на дорогу домой у меня есть.

За дверью послышался какой-то шум и вдруг в нее постучали. Я запаниковала, не зная, куда податься сначала. То ли надеть халат, то ли вызывать в полицию.

Стук повторился.

— Убирайтесь! — рявкнула я.

— Маша, у тебя все в порядке? — раздался голос Данилова.

— Яр?

Я повернулась и отошла от двери.

— Маша, открой, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Арсений ушел, можешь больше его не бояться.

— Одну минуту, — откликнулась я, но с места не сдвинулась, прижав руки к пылающим щекам.

Из ступора вывел тихий, но продолжительный стук. Так человек может стучать по крышке стола в задумчивости. Спохватившись, я выудила из шкафа халат и накинула на себя, прежде чем открыть дверь. Здравый смысл подсказывал, что не нужно никого впускать, но что-то было в голосе Данилова такое, что я не могла противиться. А еще мне просто нужен был хоть кто-то сильный рядом, кто мог бы меня успокоить защитить. Я поняла, что всю жизнь рядом были братья и папа. Никогда и никто не осмеливался на меня посягать вот так нагло. Рискуя здоровьем…

Я открыла дверь, и фигура Ярослава заняла дверной проем. Инстинкты завопили, что я совершаю чудовищную ошибку, доверяя мужчине. Я отступила назад. Данилов остановился на пороге, и каморка мне показалась ничтожной и маленькой.

— У тебя есть влажная салфетка? — неожиданно спросил он, как-то криво улыбаясь.

— Что?

Ярослав продемонстрировал окровавленную тыльную часть руки.

— Елочки! — я ринулась к аптечке в поисках перекиси и бинта. — Что случилось, Ярослав Алексеевич?