Она переводит взгляд своих тёмных глаз на капитана, а затем обратно на меня.

— Если его нет рядом, я должна это делать.

Я указываю на лидера сопротивления людей.

— Но Антони здесь.

— Она говорит не обо мне, Фэллон.

Тембр голоса Антони холодный словно лёд.

— Она имеет в виду Лоркана.

И после долгой паузы он добавляет:

— Он всё ещё верит в то, что я могу изменить твою судьбу.

ГЛАВА 22

Дыхание застревает у меня в горле. Неужели Антони намекает на то, что я могу убить Данте? В курсе ли он последнего пророчества Бронвен? Я без остановки вожу большим пальцем по выемкам на камешке, который всё ещё сжимаю в ладони.

Голубые глаза Антони смотрят в мои фиолетовые глаза.

— Он всё ещё верит, что ты, Фэллон Бэннок, можешь влюбиться в человека без титула вроде меня.

И хотя это не вопрос, он так пристально вглядывается в моё лицо в поисках ответа, что я начинаю задумываться о том, что Антони всё еще может испытывать ко мне чувства.

— Только вот он оставил её здесь, так что вряд ли он так уж тебя боится, — бросает ему Риккио и идёт мимо нас по длинному коридору, обитому бордовым бархатом с позолотой. — Эй, Ифа, на случай простоя, моя комната находится в самом конце коридора.

— Простоя? — повторяет она, сделав ударение на неправильном слоге.

Риккио оборачивается, но продолжает идти вперёд.

— Ну, если у тебя будет свободное время.

У Ифы хватает любезности улыбнуться ему.

— Не думаю, что у меня будет много «простоя».

Потому что Лоркан будет слишком занят, ухаживая за принцессой Глэйса… Эта мысль вспыхивает у меня в голове, точно золотые бра, прибитые к стене и излучающие совсем немного света, который едва разгоняет тени вокруг.

— Сибилла настояла на том, чтобы ты получила комнату рядом с её.

Антони поворачивается на своих грязных сапогах и идёт по коридору твёрдой походкой, крепко сжав челюсти. Он останавливается перед третьей дверью с конца и нажимает на золотую ручку чуть сильнее, чем следует.

— Шторы не открывать. Если тебе нужен свет, то иди в сад.

Он распахивает тяжёлую деревянную дверь, предоставив мне доступ в небольшую комнату, оформленную во всевозможных оттенках синего и бирюзового.

— Кровать вон там.

Он раздвигает две резные деревянные панели.

Даже та комната, что выделил мне Лоркан в Небесном королевстве не была такой же роскошной, как эта. Но опять же, вороны ведут гораздо более скромную жизнь, чем фейри. Я не хочу любоваться вещами Тимеуса, но, когда я провожу пальцами по дорогой парче на спинке дивана в гостиной, я не могу не восхититься всем этим бархатным великолепием.

По привычке я смотрю на свои пальцы в поисках пыли. И, конечно же, не нахожу её. Всё-таки у маркиза, как и у всех высокопоставленных фейри, была целая армия слуг. Но поскольку я не встретила пока ни одного эльфа или человека, я решаю, что Антони не стал их оставлять.

— А где твоя комната, Антони?

Мой вопрос заставляет чёрные точки в глазах капитана начать расширяться, и вот его зрачки уже почти касаются краев его радужек.

— Этажом выше. Хочешь, покажу?

Ифа ничего не говорит, но клубы дыма начинают подниматься от её шеи и скользят по чёрному тату на скуле в виде пера. Я достаточно хорошо изучила реакции тел воронов, чтобы понять, что ей не нравится предложение капитана.

Интересно, она попытается меня остановить, чтобы не дать мне пойти наверх, если я решу последовать за ним?

— Мне очень бы хотелось принять ванную и переодеться во что-нибудь чистое.

Его зрачки сужаются.

— Может быть, позже?

Мне очень хочется изучить каждый сантиметр дома Тимеуса.

— Как думаешь, я могу достать… достать здесь какую-нибудь одежду? Я ничего с собой не взяла.

— Сибилла и Катриона заполнили твой шкаф сегодня утром.

Интересно, найду ли я там только лишь платья? И, конечно же, после того как Антони желает мне расслабляющей ванной и сообщает мне о том, что Сиб зайдёт за мной на ужин, я обнаруживаю шкаф, который трещит от шёлковых одежд всех цветов радуги.

— Идти наверх это не хороший идея.

Ифа стоит у входа в мой шкаф, её широкие плечи почти касаются проёма двери.

— Лоркану это не нравиться.

— Я не хочу показаться неблагодарной, но мне всё равно, что нравится или не нравится Лоркану, Ифа.

Я начинаю открывать ящики комода, располагающегося по центру, заполненные нижним бельём и аксессуарами, на которые в своё время мне пришлось бы истратить все деньги подчистую, если бы мне всё еще хотелось обладать такими легкомысленными вещами.

— Но тебе не всё равно на мнение Антони?

Я убираю пальцы от атласного чокера, украшенного блёстками, который похож на те, что любит носить Катриона.

— Он мне друг.

— Только друг?

— Да.

— Тогда не ходи в его комнату.

Я хмурюсь.

Ифа оглядывает чрезмерно большой шкаф, словно ищет в нём притаившегося ворона.

— Если ты не хочешь потерять друга, не ходи.

Я закрываю ящик чуть более грубо, чем следовало, и сжимаю камешек мамы в кулаке.

— Ты хочешь сказать, что он может навредить Антони?

— Он ему не доверяет.

— И всё же, — я поднимаю руки и делаю оборот вокруг себя, — я здесь.

— Так же, как и я, Фэллон.

***

Я отмокаю в горячей ванной, которая заставляет исчезнуть ту бледность, что я приобрела во время моего короткого пребывания в Небесном королевстве. Ифа не стала стоять у меня над душой в моей белой мраморной ванной, но я почти не сомневаюсь в том, что она стоит на страже за закрытой дверью.

Несмотря на то, что я пытаюсь расслабиться, наш недавний разговор прокручивается на повторе у меня в голове. Она здесь, потому что Лоркан не доверяет Антони. Но поскольку Небесный король обручён, я сомневаюсь, что причина его беспокойства — ревность. Лоркан Рибав, должно быть, переживает, что я не исполню новое пророчество Бронвен, если меня захватит вновь разгоревшееся пламя страсти.

Когда последний мыльный пузырь лопается, я вылезаю из ванной, оборачиваюсь полотенцем, закрепив его у себя на груди, а затем иду по приятно нагретому камню и беру в руки золотой гребень. Я прохожусь им по своим волнистым локонам, и меня осеняет мысль о том, что никто и ничто не мешает мне возродить то, что у нас было с Антони.

Зеркало передо мной темнеет и вместо белого камня появляется чёрный сланец. Я моргаю, но моё зрение не проясняется. Вода ударяется