Я прислушался к собственным ощущениям, но острой тревоги не ощутил.

— Сходи. Только на связь выходи каждые десять секунд. Это серьезно.

— А я что? Мне не трудно, — пожал громила плечами и направился к двери.

Он подергал ее, но замок я заблокировал намертво, так что пользы от его усилий не было никакой.

— Черт, — ругнулся я. — Так это вы тут всю ночь без смены сидите?

— Типа того, — отозвался с дивана другой.

Мне стало стыдно, что я не только их тут замуровал, но еще и наезжаю.

— Сейчас открою. — Мне пришлось подключить питание к замку. — Погодите, надо еще с компьютера дать команду.

Взвалив штуцер на плечо, я направился в библиотеку, где стоял сервер. В глазах рябило, но со второй попытки мне удалось ввести с клавиатуры пароль и разблокировать дверь. Справившись с этой задачей, я поплёлся обратно в холл. В гостиной зашипела рация.

— У меня все нормально, — услышал я голос охранника. — Подхожу к времянке.

Я глянул на определитель номера в телефоне. Оказывается, звонил Эдик, Я связался с ним и бросил ружье на диван.

— Да, — ответил он. — Спал?

— Нет. Болею.

— Понятно. А я жмурика твоего у ментов выкупил. И кинжал.

— Уже? — удивился я.

— Я же говорил, для меня важна репутация. Причем оформили все документы в лучшем виде. Теперь это не труп, а медицинский препарат для исследования. Можешь владеть. Куда тебе его привезти?

— Домой, — ляпнул я первое, что пришло в голову.

Хотя почему бы и нет? Если тело с документами, то я могу держать его хоть у себя в спальне. Главное — не трахать — некрофилия у нас пока еще не узаконена. Хотя странно, конечно. Наверное, на ней просто заработать пока нельзя. Или можно, но мало.

— Тогда жди, — ответил Эдик.

Я положил трубку и взял рацию. Она молчала, хотя очередные десять секунд истекли. Это меня встревожило, и я поспешил в холл, прихватив тяжеленный штуцер. Но когда я увидел, что охранник, как ни в чем не бывало, сидит на диване, у меня отлегло от сердца. И стыдно мне стало. Все спокойны, как слоны, а я бегаю по дому с двустволкой да еще босиком. Кто бы узнал из ребят, с кем воевали в горах, на смех бы подняли, честное слово. Искорка бы точно съязвила, что у Фролова, дескать, обострился чеченский синдром. А Витек по прозвищу Цуцык непременно бы за меня заступился, мол, никакой это не синдром, просто Фролову уже год нечем заняться, вот он и решил дома на крыс поохотиться, чтобы не терять квалификацию снайпера. Искорка бы пожала плечами и добавила, что с картечью и двумя стволами Фролов сможет наконец попасть хоть во что-нибудь. В стену уж наверняка.

Я мысленно послал друзей подальше и хотел было тихонечко вернуться в гостиную, пока охранник меня не заметил, но он вдруг как-то странно подался вперед, a затем рухнул на пол всем телом, раздавив лбом очки.

— Ты что? — удивленно спросил я.

Но он не ответил, он лежал и не двигался, а из шеи его торчал короткий дротик с веселеньким рыженьким оперением, какими обычно играют в дартс. От обычного дротик отличался только прозрачным древком, в котором виднелись остатки желтой маслянистой жидкости. В первый момент я рефлекторно рванулся на помощь охраннику, еще не зная, чем он сражен: ядом или мощным транквилизатором, но потом понял, что это пустое. Если был применен яд, то ему уже ничем не помочь, а если транквилизатор, то проспится человек и всё в его жизни будет почти как прежде. Разве что придётся ему все же работать охранником в «Доме книги».

Следующая мысль была про входную дверь, хотя на неё можно было уже не смотреть — и так ясно, что распахнута настежь. А вот кто в нее вломился и где в настоящий момент находится, я бы хотел знать. Очень хотел бы, да только кто же мне скажет? В такой обстановке самое лучшее — прижаться спиной к стене и ждать, когда противник хоть как-то себя проявит. Не тратя времени даром, я выполнил этот незатейливый маневр, поднял стволы штуцера и поправил очки на носу.

Главная подлость в том, что я понятия не имел, каким образом противник отправляет дротики в цель. Может, руками, это было бы для меня лучше, а может, из метательного устройства типа арбалета или пневматического карабина. Это хуже, причем намного, поскольку бьет такая штука бесшумно, а от выстрела не увернешься. И шлепнуть можно из укрытия, неожиданно...

Я вытер выступивший на лбу пот и снова поправил сползающие с носа очки. Непривычная для меня штука, надо признать. И только я об этом подумал, как с галереи донесся звучный хлопок. Я рванулся в сторону, наверное, даже чуть раньше, чем его услышал. Нарабатывается на войне какое-то особое чутье, дающее сигнал за полсекунды до направленного в тебя выстрела. Беда только в том, что тело не всегда успевает отреагировать на этот сигнал... Но сейчас у меня нервы были так напряжены, что мышцы сработали, словно пружина, — я одновременно увернулся от пущенного в меня дротика и пальнул из обоих стволов в направлении спрятавшегося на галерее противника.

Дротик вонзился в стену рядом с шеей, но нельзя сказать, что я вообще остался невредимым. Дело в том, что, когда стреляешь одновременно из двух стволов десятого калибра, нельзя держать приклад у живота. Отдача чудовищная! Даже если бы я плотно прижал окованный бронзой приклад к плечу, все равно приятного было бы мало. Меня с такой силой шарахнуло прикладом в солнечное сплетение, что перед глазами поплыли темные круги, я согнулся пополам и грохнулся на колени, судорожно хватая ртом воздух.

«Ни хрена себе, — задыхаясь, подумал я. — Если мне так впечатало, то каково же противнику?»

Как бы там ни было, но оставаться в столь беспомощном положении нельзя было ни секунды, поэтому я собрал всю волю в кулак и отполз за диван, подтягивая штуцер за дуло. Его следовало перезарядить, но на это сил уже не оставалось.

«Чертова пищаль! — ругался я про себя, — Какого хрена было делать такой калибр без гидравлического амортизатора на прикладе?»

Только секунд через пять я немного пришел в себя, переломил стволы и извлек еще горячие дымящие гильзы. Затем вогнал два свежих патрона, и они с мелодичным «бум-бум» встали на место. Взведя оба курка, я окончательно отдышался, но перед возобновлением активных действий надо было выяснить, где находится противник и что с ним стало.

Осторожно выглянув из-за дивана, я обнаружил, что галерея пострадала куда больше, чем я ожидал. Вылетевшая из стволов картечь размочалила доски перекрытия, а деревянный брус колонны выглядел так, словно в доме похозяйничал бобер величиной с кавказскую овчарку. По холлу вились ленты сизого порохового дыма. Я поправил очки, но, сколько ни вглядывался, никого разглядеть не смог. То ли противник с перепугу распластался на продырявленном полу галереи, то ли успел смыться, пока я приходил в себя.

И вдруг я увидел ту, что охотилась на меня. Она появилась совершенно неожиданно, соскользнув с потолочной балки и повиснув на ней вверх ногами, подобно летучей мыши. Копна ее рыжих волос вспыхнула, полоснув по воздуху, как язык настоящего пламени, а мне в лицо уставился тонкий ствол пневматического карабина.