— Я хотел... — меня потянуло на откровенность. — Я хотел выбраться из проклятой нищеты, в которой вся наша страна погрязла по уши, начиная от последнего занюханного крестьянина и заканчивая подержанными депутатами Государственной думы.

Я увидел, как Алиса усмехнулась, глядя в зеркало заднего вида.

— И как? — с издевкой спросила она. — Получилось?

— Да. Но результат меня не устроил.

— Вот это я и заметила. Этим ты и отличаешься от Кирилла. Его результат устраивал вполне. Поэтому я тебя сразу и не убила. Я вообще убиваю редко. Это портит энергетику.

— Что? — Я поморщился. Такого мотива миролюбия мне еще слышать не приходилось.

— Что слышал. Если бы ты не попадал в сферу взаимодействия, я бы с тобой и говорить на эту тему не стала. Но ты ведь должен понимать, что перемещался туда не физически.

— Похоже, ты знаешь об этом больше меня, — невольно заинтересовался я. — Мне так доподлинно и не удалось понять, какая часть меня перемещается между сферами.

— Энергетическая, — ответила Алиса.

— Это я и так знаю! Но какая в человеке может быть энергия, кроме тепла, электричества и химии?

Она снова заливисто рассмеялась и пояснила:

— Все тела во Вселенной представляют собой лишь завихрения энергии или совокупность этих завихрений. Нет ничего в мире, кроме скорости и вращения. Все элементарные частицы — лишь вихри в бездонном океане энергии. Все, что мы видим, слышим и чувствуем, собирается вокруг изначальных энергетических скелетов, как бы налипает на них. Такой скелет есть у каждого кварка, протона, электрона и у других частиц, а их совокупность образует энергетические скелеты планет, звезд и предметов помельче.

— И у людей так же?

— Да, — кивнула Алиса. — С той лишь разницей, что человек способен в течение жизни самостоятельно регулировать состояние своего энергетического скелета. Усиливать его или ослаблять. Чем крепче энергетический скелет человека, тем в более плотную сферу попадет он после смерти.

— Это я знаю.

— От верблюда? — спросила она.

Я не ответил. Меня интересовало другое, поскольку в мою душу закралось нехорошее подозрение. Пока еще ни на чем не основанное, скорее интуитивное, но я должен был выяснить до конца. В общем, не до шуток.

— А от чего зависит изменение энергетического скелета в ту или другую сторону? — осторожно поинтересовался я.

— Да ладно... — отмахнулась Алиса. — Можно подумать, ты не знаешь.

— Откуда? — удивился я.

— Все люди знают это, точнее чувствуют.

— Не понимаю.

— Да хватит придуриваться! Ты что, о совести ничего никогда не слышал?

— Совесть-то тут при чем? — скривился я.

— Это как раз тот орган чувств, который регулирует действия, связанные с изменением энергетического скелета.

— Во как, — усмехнулся я. — А подробнее можно?

На самом деле ее ответ усилил мои недобрые предчувствия, но я пока не собирался это показывать.

— Да куда уж подробнее? Совесть есть у каждого человека, и она подсказывает, что нужно делать для укрепления энергетического скелета. Эти действия пробовали записывать в разных книгах, включая Библию, да только в этом не было ни малейшего смысла. Каждый человек чувствует, что убивать плохо, но можно, если защищаешься. Что воровать нельзя, что нельзя трахаться с кем попало. Запись этих простых и понятных каждому истин только ухудшала ситуацию, поскольку к списку добавлялись некоторые пункты чисто рекламного характера. А люди верили. Каждая религия к голосу совести приписывала всего два-три лишних пунктика, но именно эти пунктики приводили к войнам и огромным человеческим жертвам. Это никак не улучшало общую энергетику человечества.

Мне представился томик Библии, где в списке десяти Божьих заповедей на первых трех вакантных местах красуется карандашная надпись: «Место для вашей рекламы». Я усмехнулся. Похоже, Алиса была права.

— Значит, ты стараешься не убивать, чтобы не ухудшать свою энергетику? — спросил я.

— Да. А также не воровать...

— И не трахаться с кем попало, — поддел я ее.

— А это не твоего ума дело, — нахмурилась она.

— Получается, чем больше по совести живет человек, тем в более плотную сферу он попадет после смерти?

— Конечно. Точнее не сам он, а его энергетический скелет. Душа, если угодно.

— Не угодно. Так черт-те до чего можно договориться. Пусть уж скелеты остаются скелетами. Получается, что байки о святых, которые окажутся по правую руку Бога...

— Полная чушь, — оборвала меня Алиса. — Никто не окажется ни по какую руку Бога. Потому что Бог спит и видит наш мир во сне.

— Ну а какой смысл, кроме комфорта, оказаться после смерти в более плотной сфере? — Я решил до конца прощупать почву своих подозрений.

— Чем плотнее сфера, тем жизнь в ней больше похожа на жизнь, — пожала она плечами.

Ее слова вызвали у меня навязчивую мыслишку. Вспомнился святой, отдавший последнюю рубаху нищему. Насколько сильно он укрепил свою энергетику? Я решил спросить у Алисы, хотя уже побаивался, что она прочтет мои страхи.

— Это зависит от того, насколько рубаха была ему дорога, — недоуменно ответила она. — Если действительно была последняя, то он после смерти мог неплохо устроиться. Правда, только в том случае, если не успел наломать дров в промежутке между этим благим поступком и смертью. А что?

«Кажется, до меня дошло, — подумал я вместо ответа. — Но если так, то нам всем может сильно не поздоровиться».

Я не знал, каковы в точности мотивы Алисы и что она собирается делать дальше. Но теперь, после страшной догадки, это приобрело первостепенное значение. Если честно, я испугался. Сильно. Если Алиса враг, а иначе как еще расценивать нападение, то глупо делиться с ней хоть какой-нибудь информацией. В такой ситуации лучше действовать самому, но я боялся, что для подобных действий у меня самого недостаточно информации. И единственный человек, из которого хоть что-то можно вытянуть, — Алиса. В общем, я попал в более чем затруднительную ситуацию. Коалиция, хотя бы временная, была необходима, но какова может быть степень доверия между людьми, которые полчаса назад держали друг друга на мушке?

Несколько минут я молчал, не зная, что предпринять. Затем решительно приподнялся, поняв, под каким соусом можно преподнести свою догадку Алисе.

— Лежать! — сквозь зубы прошипела она. — Не заставляй меня заниматься фигней.

— Успокойся, — произнес я. — Я не случайно спросил про рубаху. В какую сферу может попасть человек, который перед самой смертью подарил ближнему своему последнюю рубаху стоимостью в четыре миллиарда долларов?