Джонни Уокер».

Я улыбнулась и положила в рот несколько ягод, после чего выпила таблетку. Потянувшись, побрела в ванную, чтобы умыться — размазанная по лицу тушь сделала меня похожей на енота. Потом, найдя в шкафчике зубную пасту, я использовала свой указательный палец в качестве щетки, чтобы освежить дыхание и хоть как-то отбить запах перегара. Закончив умываться, я услышала плач Тэлон и поспешила к ней. Войдя в детскую, я остановилась при виде пожилой дамы, менявшей Тэлон подгузник.

— Здравствуйте.

Женщина мельком взглянула на меня и вернулась к своему занятию.

— О, ты, должно быть, Люси, — воскликнула она. — Здравствуй! — Женщина взяла Тэлон на руки, пощекотала смеющуюся малышку и с широкой улыбкой повернулась ко мне. — Я Мэри. Жена Олли.

— Ой, здравствуйте. Приятно познакомиться.

— Мне тоже, дорогая. Я так много слышала о тебе от Олли. От Грэма почти ничего, но ты же знаешь Грэма. — Она подмигнула. — Как твоя голова?

— Удивительно, но на месте, — пошутила я. — Хм, а где, собственно, Грэм?

— На заднем дворе. Сегодня рано утром он позвонил мне и попросил присмотреть за Тэлон, пока сам отправится по каким-то делам. Как ты понимаешь, для Грэма попросить кого-то о помощи равносильно подвигу. Поэтому я и примчалась, чтобы присмотреть за малышкой, пока ее папа в отлучке, а ты отдыхаешь.

— Так это вы оставили мне завтрак? — спросила я. — И записку?

Ее улыбка стала еще шире, но она покачала головой.

— Нет. Это все Грэм. Знаю, я удивлена не меньше тебя. Мне и в голову не приходило, что он способен на такое.

— А что он делает на заднем дворе? — спросила я, направляясь в ту сторону.

Мэри следовала за мной и всю дорогу, не переставая, покачивала на руках Тэлон. Выйдя на веранду и подойдя к панорамному окну, мы увидели Грэма, подстригающего газон. У небольшого сарайчика лежали лопаты и мешки с землей.

— Ну, судя по всему, он решил разбить сад.

От этой мысли у меня екнуло сердце и пропал дар речи.

Мэри кивнула.

— Я сказала, чтобы он подождал со стрижкой газона, потому что вчера вечером был ливень. Но… похоже, ему не терпелось начать.

— Невероятно.

Она снова кивнула.

— Я тоже так думаю.

— Я могу забрать Тэлон, если вам нужно уходить, — предложила я.

— Только если ты нормально себя чувствуешь. Мне действительно нужно идти, если я хочу успеть на службу в церковь. Вот, держи. — Мэри передала мне Тэлон и поцеловала ее в лобик. — Это удивительно, не правда ли? — спросила она. — Несколько месяцев назад мы не знали, выживет ли эта малышка, а теперь только взгляни — она растет не по дням, а по часам.

— Это просто невероятно.

Она положила мне руку на плечо. Ее прикосновение было мягким, а улыбка теплой — совсем как у ее мужа.

— Я рада, что мы с тобой наконец-то смогли познакомиться.

— Я тоже, Мэри. Я очень рада.

Через несколько минут она покинула дом, а мы с Тэлон остались на веранде наблюдать, как Грэм усердно трудится во дворе, то и дело отворачиваясь, чтобы кашлянуть. Судя по всему, после вчерашнего ливня на улице довольно холодно, и для его простуженного организма в этом не было ничего хорошего.

Я подошла к двери, ведущей во двор, и распахнула ее, впуская в дом прохладный воздух с улицы.

— Грэм, что ты делаешь?

— Просто привожу двор в порядок.

— На улице холодно. Ты еще сильнее заболеешь. Иди в дом.

— Люсиль, я почти закончил. Дай мне еще несколько минут.

Я в недоумении выгнула бровь. Интересно, почему он так решительно настроен.

— Но почему ты решил это сделать? Зачем?

— Ты просила меня сделать сад, — сказал он, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — Вот я и делаю тебе сад.

Кажется, у меня сейчас случится сердечный приступ.

— Ты делаешь сад? Для меня?

— Ты много сделала для меня, — ответил он. — А для Тэлон еще больше. Самое малое из того, что я могу сделать, это разбить для тебя сад, чтобы у тебя появилось еще одно место для медитации. Я купил тонну органических удобрений — мне сказали, что они самые лучшие. Я подумал, что чудаки-хиппи любят все натуральное и естественное.

Он не ошибался.

— А теперь, пожалуйста, закрой дверь, пока моя дочь не замерзла.

Я подчинилась, но ни на секунду не отводила от него взгляда. По окончании работы Грэм был весь потный и грязный, зато газонная трава во дворе была подстрижена идеально. Не хватало только цветов.

— Думаю, цветы тебе лучше выбрать самой. Или семена? Или что выращивают садовники? — сказал он, вытирая лоб. — Я в этом ничего не понимаю.

— Да, конечно! Ничего себе! Это просто… — я улыбнулась, глядя на двор, — невероятно!

— Я могу кого-нибудь нанять для посадки всего, что ты выберешь, — предложил Грэм.

— О, нет! Пожалуйста, позволь мне самой. Это моя любимая часть весны: зарываться руками в почву, чувствовать, как снова соединяешься с миром, возвращаешься к основам — к земле.

— Опять твои странности? — спросил он с легким блеском в глазах, как будто…

Стоп. Грэм дразнит меня?

— Если ты не возражаешь, я хотел бы принять душ. А потом заберу у тебя Тэлон, и ты сможешь начать свой день.

Он направился по коридору, но я окликнула его.

— Зачем ты это сделал? Я про сад.

Опустив голову, он пожал плечами, а потом взглянул мне в глаза.

— Однажды одна мудрая женщина сказала мне, что я дерьмовый человек. Вот я и пытаюсь изо всех сил стать менее дерьмовым.

— О, нет! — Я спрятала лицо за воротником рубашки и поморщилась. — Это я вчера сказала, да?

— Да, но не волнуйся. Иногда нужно, чтобы кто-то озвучил правду. И гораздо легче услышать ее от пьяного хихикающего добродушного человека, вроде тебя.

* * *

— Прости, но… повтори? — спросила меня Мари, когда мы повезли свои велосипеды по пешеходной дорожке. Весна выдалась просто превосходной, поэтому мы дольше обычного катались на велосипедах и проводили много времени на природе. Конечно, мне это нравилось гораздо больше, чем моей сестре, но я была уверена, что в глубине души — где-то очень глубоко — она благодарна мне за заботу о ее здоровье.

— Знаю, — кивнула я. — Это странно.

— Это более чем странно. Не могу поверить, что Ричард расстался с тобой по телефону, — выдохнула она и поморщилась. — Хотя… если подумать, я удивлена, что вы так долго тянули резину и не расстались раньше.

— Что?