— Вообще-то, по словам Томилина, Настя за Калиниченко выйти как раз никогда не хотела, это он был в нее влюблен, — сообщила я. — Откуда вдруг взялось такое желание?

— Да кто их поймет, этих женщин, — хмыкнув, развел руками Коротков, но осекся под моим выразительным взглядом.

— Хорошо, оставим пока в покое этих Настю с Калиниченко, — махнул рукой Мельников, который, кажется, уже слегка запутался в сложных любовных отношениях участников дела. — Давайте по делу. Убит Перфильев, затем Калиниченко. Ясно, по крайней мере, что второй убил первого, а затем его самого… того.

— Но кто? — поднял палец Коротков.

— Погоди ты! — отмахнулся Мельников. — Откуда я знаю, кто! Я сейчас пытаюсь восстановить хронологию, а потом, может, и логика появится. Итак, убивают Калиниченко. Что у нас потом?

— А потом… — вздохнула я. — Потом мы снова упираемся в Анжелу Байкалову. Зачем она приехала в Тарасов, зачем ее убили? И где, в конце концов, господин псих Голубков?

— Ну, на все вопросы мы вряд ли ответим, если никого из оставшихся в живых участников этой истории не поймаем, — заключил Мельников. — А остались в живых Настя и Голубков. Вот они двое нам все и расскажут. Если мы их поймаем, конечно…

— Разрешите отрабатывать данные, товарищ подполковник? — по-дубовому, как обычно, влез Арсентьев.

Мельников сделал паузу, посмотрел на лейтенанта, потом махнул рукой:

— Отрабатывай, Арсентьев.

Собственно, на этом совещание у подполковника в кабинете закончилось. Собравшиеся оперативники и я так и не смогли прийти к логичному и окончательному объяснению этой истории, повлекшей за собой несколько смертей.

Я поехала обратно домой. Честно говоря, мне сильно хотелось спать. Все-таки после возвращения из Самары мне не удалось не то чтобы отоспаться, а даже отдохнуть, не считая купания в ванне, конечно. На дальнейшие умственные усилия я сегодня уже была не способна. Но почва для размышлений у меня была, и я сама себе сказала, что продолжу думать над окончательной разгадкой завтра.

* * *

Собственно, с этого завтрашний день и начался. Когда я открыла глаза, то ощутила, что голова моя ясна и свежа, а сама я достаточно бодра. Я поднялась, прошла в кухню и приготовила себе кофе. С чашкой в руках я вернулась в свою комнату и снова прилегла на кровать, чтобы лучше думалось.

В моей голове вертелись мысли о все тех же людях: Перфильеве, Байкаловой, Березникове, Голубкове, Насте… Скорее всего, дело в деньгах. Тех самых, что получил Артем Березников у господина Драгомилова. Это, пожалуй, единственное, что связывает всех этих людей. И это именно то, что способно толкнуть некоторых из них на убийство. Вот о деньгах и нужно думать. Где они, собственно? Скорее всего, были они у Перфильева, ибо это он украл их у Березникова. А самого Березникова, скорее всего, уже нет в живых… Ведь говорили же мне знающие его люди, что не мог он сбежать с деньгами, не мог кинуть Драгомилова, не в его это характере. Значит, кто-то просто хотел, чтобы оно так выглядело. И этот «кто-то» — Перфильев?

Допустим. Но Перфильева убивают самого. Предположительно Настя. Точнее, не она сама, а Калиниченко, но по ее наводке. Значит, деньги теперь у Насти? Но я сама пришла к выводу, что Насте невыгодно было убивать Перфильева из-за денег. А если они не у Насти? Если она не знала, где Перфильев их хранит? Тогда зачем они с Калиниченко его убивали? Нет, как-то все нелогично. Вот Перфильева — Байкалову — Голубкова — Березникова через деньги связать можно, а Настя и Калиниченко в эту схему что-то не вписываются.

Значит, они убили Перфильева не из-за денег? Если это предположить, тогда вроде как все остальное складывается. Но тогда из-за чего? Нет, не стоит сейчас ломать голову. Решила же я, что буду думать конкретно про деньги. Итак, снова тот же вопрос — где они? Где они теперь, когда Перфильева уже нет в живых?

Где он мог их прятать? В банке? Нет, после его смерти никакие счета обнаружены не были. Значит, хранил наличность. Явно привез с собой в Тарасов, не в Москве же оставил, где у него ничего своего не было. Настю поселил в своей квартире, а сам отправился к матери… Так-так… Не мог ли у матери оставить? Да нет, Тамара Григорьевна, наверное, сказала бы, если бы нашла деньги. А может быть, она до сих пор не нашла, потому что и не искала? А не искала, потому что знать о них не знает, это понятно. Неужели все-таки у матери?

Ладно, этот вариант самый простой. А если еще немного подумать? С кем общался Перфильев после приезда домой? Был какой-то невразумительный телефонный разговор с Батищевым, когда он задал вопрос относительно взятия фамилии жены. Батищеву это показалось ерундой в свете его витаний в системных законах и их конкретном преломлении. А это означало, что Перфильев хотел полностью исключить свою прежнюю жизнь, зачеркнуть ее и не светить попавшие к нему деньги. Значит, все-таки прятал он их…

И еще он общался с некой Наташей Заманихиной, одинокой женщиной, бывшей подругой юности. И, по ее собственному признанию, не выказывал к ней интереса. И вдруг… Совершенно неожиданно он сказал, что зайдет к ней. Прямо накануне свадьбы. Какой резон Перфильеву посещать неинтересную ему в интимном смысле Заманихину, если только… А что, если Перфильев решил настолько исключить всякую возможность изъятия у него денег кем-либо, что выбрал для их хранения место, на которое никто бы не подумал?

Это уже означало то, что Наташа Заманихина, вернее, ее дом… А еще вернее, двор! Да, ведь он просил Наташу оставить его одного и ходил по двору некоторое время. Странно? Конечно, странно. А вот если предположить, что деньги он спрятал именно там, то совсем даже не странно.

Я встала с кровати и прошла на кухню, где снова приготовила себе кофе. Меня посетило ощущение, что я разгадала еще одну тайну этого дела. Скорее всего, деньги находятся во дворе Заманихиной. А это значит… Вполне может быть, что Настя вместе со своим Калиниченко так и не взяли эти деньги. Это предположение рушит версию убийства. Зачем убивать, если они не знали, где деньги? Да, еще одно противоречие, еще один парадокс. Но проверить эту версию стоит, и, наверное, прямо сейчас.

Субботнее утро. Мельников наверняка дома, но из его отдела кто-то, конечно, дежурит. Но ведь не буду я из-за одного только своего предположения тревожить милиционеров?! Конечно, не буду. Мне проще отправиться одной и проверить свою версию.

Я прошла в свою комнату и оделась попроще. Действительно, мне предстояло путешествие в мир частного сектора с его грязью и неухоженностью. Обычная моя одежда модной современной девушки там совсем будет ни к селу ни к городу.

Через десять минут я уже сидела за рулем своего автомобиля и ехала по направлению к дому Наташи Заманихиной. Я в очередной раз чуть не увязла в грязи, но тем не менее добралась до нужного дома. Заманихина была дома и немало удивилась моему визиту. И можно сказать, даже обрадовалась.

— Проходите, — тут же пригласила она меня, едва открыла дверь. — Узнали что-нибудь?

— Кое-что узнала. А остальное, думаю, вы поможете узнать, — разуваясь, сказала я.