Кира готова была провалиться сквозь землю.

– А вот это лишнее, – улыбнулась Любава, стремительно молодея и расцветая.

Теперь она выглядела на двадцать. Или это какие-то фокусы с освещением? Скорее всего Кира сама создала образ старой колдуньи. Так или иначе, перед ней сидела совсем не та женщина, которая была похожа на ворону и каркала.

Посетительница смутилась, заерзала. Она вспомнила, о чем хотела спросить Пророчицу.

– Кто он?

– Ты скоро его увидишь... Если решила расстаться с жизнью.

– Вы нарочно меня пугаете! – осмелела Кира. – Думаете, он меня убьет, да? Зачем ему это нужно? Или я сама наложу на себя руки? От несчастной любви, как глупые девчонки? Так вот, я не такая. Я просто хочу знать, суждено мне быть с ним или нет. Я хочу точно знать! Наверняка!

Любава позволила ей высказаться.

– Ниточка твоей жизни такая слабенькая... – жалостливо произнесла она. – Но ее можно уберечь.

Кира не намеревалась слушать всякие бредни. Ее жизни ничего не угрожает! Она здорова, молода, у нее все складывается отлично.

– Вы меня дурите? Чтобы я заплатила вам за рецепт чудесного спасения? В моем кошельке ровно столько, сколько я решила отдать за гадание.

Лицо Пророчицы потемнело, но не от гнева – от непонятного Кире чувства.

– Хорошо. Что же тебе сказать?

– Как он выглядит?

Любава отвернулась, скрывая по-девичьи нежную улыбку. Странная она все-таки!

– У него маленький шрам вот здесь, – женщина поднесла палец к своей левой брови. – Ну, как? Я угадала?

– Вы умеете читать мысли. Я подумала, а вы...

Пророчица мелодично рассмеялась, – ничего похожего на карканье, – и склонила голову чуть набок, снисходительно. Мол, что с тебя взять, глупышка?

Кира разозлилась: «Любаву забавляет эта беседа, она насмехается надо мной!»

– Если хочешь жить, принеси жертву, – весело заявила Пророчица, подтверждая опасения Киры, что над ней потешаются.

– Какую? Денег дать?

– Деньги что? Пыль...

– Однако же у вас прием не бесплатный.

– А что ты мне взамен можешь предложить? – вздернула брови Любава. – Душу? Или в услужение ко мне пойдешь?

Кира замотала головой.

– Нет! Еще чего! Ладно, извините. Разумеется, я заплачу.

– Не мне...

– Кому же?

– Великому Старцу Севера.

– Деду Морозу, что ли? – удивилась Кира.

– Можно сказать и так, – шире улыбнулась Пророчица. – Только никакой он тебе не дед. Елку украшать станешь!

– Без меня украсят.

– Без тебя не получится...

Сухое дерево невольно притягивало взгляд Киры. Идолы, вырезанные на его стволе, корчили жуткие гримасы. Такой же гримасой казалась улыбка Любавы.

– Почему же?

– Лесной дух обитает в больших елях, он тоже любит угощение. Мясо, свежую кровь...

– Вы с ума сошли!

– Ты слушай, не перебивай. Либо ты лесного духа ублажишь, либо он тебя погубит. Обряд кровавый совершить придется, украсить ветки еловые кусочками плоти вместо игрушек, а внутренности развесить вместо бус... Ха-ха-ха...

– Вы... имеете в виду... кишки? – в ужасе прошептала Кира.

– Кишки сгодятся. Иначе придет злой Старец с мешком, только не подарки он принесет, а смерть твою...

Любава протянула к ней руку – длинную и костлявую, холодную, как лед, впилась крючковатыми пальцами в плечо, тряхнула...

– А-ааа! – закричала Кира, содрогаясь от страха и отвращения. – А-а-а-ааа!

– Ты чего орешь?

Она открыла глаза и увидела прямо над собой молодое лицо Любавы – черные как смоль волосы вьются по бокам, черные зрачки горят злым огнем...

– Уйди! Прочь от меня!

– Совсем сбрендила? – Чара с возмущением покрутила пальцем у виска. – Вставай, подруга! А то выступление проспишь. Марш в ванную, приводить себя в порядок. Солистка гребаная...

Кира, вся в испарине, села на раскладном диване. Она что, спала? Господи, какое счастье. Ну и ну! Она даже не обиделась на Чару за грубые слова, скорее испытала облегчение.

– Ой, девочки, как я рада!

Юна и Бэла переглянулись, пожали плечами.

– Чокнутая... – меланхолично изрекла Мио.

Аллея из вековых дубов вела прямо к парадному входу в дом. Вишняков припарковал «Хаммер» у флигеля. Астра вышла, с удовольствием огляделась. Из трубы на крыше вился дымок, все вокруг сияло морозным великолепием. Деревья во дворе хозяин украсил бумажными фонариками и гирляндами. Самого Борецкого нигде не было видно.

– А вы сомневались, что я вас благополучно доставлю, – усмехнулся Егор Николаевич. – Оказывали недоверие.

– Мы выражали озабоченность. Ты здесь первый раз?

– Да. Где наш каравай? – Он достал большой круглый хлеб, купленный на костромской ярмарке. – Положено в дом входить с хлебом и подарками. У Ильи новоселье как-никак. Ну и домину он отгрохал! Настоящая помещичья усадьба.

Матвей обратил внимание, что они явились первыми. Других машин он не заметил.

– «Русалок» еще нет, – бросила ему на ходу Астра. – Это хорошо. Успеем освоиться, разобраться, что к чему, с хозяином пообщаться.

В холле гостей встречала Ульяновна, по случаю праздника в белом накрахмаленном переднике поверх темного платья. Узел волос, уложенный на затылке, она обмотала блестящим елочным дождиком – по настоянию Ильи Афанасьевича.

– Как доехали?

– Удачно, – улыбался Вишняков.

По резной деревянной лестнице в холл спустился Борецкий. Он полностью соответствовал описанию приятеля – представительный мужчина лет сорока, среднего роста, плечистый, поджарый, с правильными чертами лица, с барскими повадками.

– Извините, ради бога, закрутился по хозяйству. Кучу недоделок строители оставили. Егор! Господа! Милости прошу в мою скромную обитель. Ну, знакомь нас, братец, знакомь! – по-свойски похлопал он Вишнякова по плечу.

Тот представил Астру и Матвея как жениха и невесту.

– Вам будет удобно в одной комнате? – смутился хозяин. – Я, признаться, был не в курсе. Решил, что вы живете вместе. Егор меня не предупредил. Впрочем... там две сдвинутые кровати, их можно поставить отдельно... – Он кашлянул.

– Вполне удобно, не беспокойтесь, – заверила его Астра. – Не нужно ничего менять.