Матвей закатил глаза. Пошло-поехало. Сейчас она начнет говорить про кассету, пророчество, кельтскую магию. Будто им славянской мало!

Он не ошибся.

– Все, что с нами произошло, записано на кассете, – заявила Астра. – И то, что произойдет, тоже. Русалка, «мертвая голова», маски, венецианский карнавал...

– Имеешь в виду Коломбину и Арлекина?

– Кстати, звонили Бутылкины. Они собираются в феврале съездить в Венецию. Приглашали нас.

– Нет. Увольте! Мне хватило «зимних русалий» в Сатине. Благодарю покорно.

– Я попросила у них венецианские маски, на память. Чувствую, скоро они нам пригодятся. – Ее лицо просияло. – Кстати! Зря ты смеялся, когда зеркало показало мне Деда Мороза и Снегурочку. Я поняла, где идол... едва взглянув на резьбу!

Матвей почему-то вспомнил не колодец, а дикие, налитые кровью глаза Вишнякова, который вдруг стал не похож на себя... вздутые жилы на его шее, звериный оскал рта, ужасные звуки, исторгаемые его горлом... Если люди – нечто среднее между ангелами и демонами, то, приближаясь к одной из крайних точек, они выходят из сферы человеческого. Тут Борецкий прав...

Красный шар солнца стоял над рекой, повсюду лежали багровые тени. Верхушки деревьев светились, как догорающие факелы.

– Человек идет по огненным следам любви... – тихо произнесла Астра. – Даже если не знает об этом...