— Так что же вы хотите знать о Кесарии, друг мой?

— Там интересно?

— Я не так много знаю о новом городе. Там живут, в основном, богатые люди. Но я могу рассказать о старом городе.

— Это не обязательно.

— Мне это будет приятно.

— Я не хотел бы быть обузой.

— Избавьтесь от этой мысли. Мне будет приятно. Вы знаете, что этот город был основан царем Иродом?

— Не знал.

— Первый век до рождества Христова. Город назван в честь покровителя царя Ирода, в честь Августа Цезаря. Это была крупнейшая гавань на восточном берегу Средиземного моря.

— Что там есть?

— В старом городе? Ирод был неутомимым строителем. Он строил акведуки, бани, театры, стадионы, свой собственный дворец, храм во имя императора, всякого рода общественные постройки, частное жильё, сады, духовные строения, места для развлечений. И, конечно же, порт.

— Куда без него.

— В Кесарии находился в заключении Святой Павел, и оттуда же он был отправлен в Рим на суд. Позднее, когда Римская империя приняла христианство, город стал религиозным центром со знаменитыми храмами, с христианской академией и даже с библиотекой, в которой было свыше тридцати тысяч раннехристианских рукописей.

Я бы мог сейчас пуститься в длительные рассуждения о слове «рукопись» и о том, что сейчас рукописи таковыми уже и не являются, потому что никто ничего не пишет руками, но кому какое дело? Я бы мог также коснуться этих старых щитов и поговорить о том, что они были актуальны лет пять назад, и даже привести пару примеров типа «Израиль ждёт Рабина» или «Нетаньяху. Он в помощь». Но — кому до этого есть дело?

— Потом город завоевали арабы, а потом крестоносцы, которые, предположительно, нашли где-то в городе Святой Грааль, а потом снова арабы, затем Ричард Львиное Сердце и снова арабы.

— Очень интересно.

— Да, это так. Вы хотите узнать что-нибудь ещё?

— Там есть хорошие музыкальные магазины?

— Этого я не знаю.

— Дополнение в начальной позиции, мне это нравится.

— Извините?

— Ничего, продолжайте.

— А вот и всё. Мы почти приехали. Вот стена и укрепления.

— Укрепления бригады?

— Укрепления Кесарии. Бригада вон там, — видите танки?

Я сбрасываю скорость. Тут все мокрое. К бригаде ведет узкая, грязная, неровная и скользкая дорога, и я изо всех сил надеюсь, что моя «Джасти» не забуксует тут, среди танков, бань и святых Граалей. Я крепко держу руль и пытаюсь ехать аккуратно, не используя тормоза.

А вот и ворота.

— Пойдемте со мной, я позабочусь, чтобы вас пропустили.

— Спасибо.

Мы выходим из машины. Занудный дождь. Я стараюсь не запачкать туфли, но это бесполезно, и мне придется мыть их, когда я доберусь до дому.

— Он со мной, — говорит интендант постовому.

— Проходите, — отвечает постовой.

— Я так понимаю, вам нужен дежурный офицер, — говорит интендант.

— Если вы так считаете.

— Он отвечает за ваше дело. Вы ведь тот человек, которому нужна медицинская карта, да? Сейчас я его приведу.

Я стою под маленьким навесом возле конторы дежурного офицера. Почти четыре часа. Магазины в Тель-Авиве закрываются в семь. Ближе всего к центральной штаб-квартире находится «Фазз». Обычно я хожу в «Аллегро» на Элленби-стрит, потом — в «Хаус оф Рекордс», потом — в «Фёрд Иар», потом — в «Блэк Хоул» на Бульваре Царя Соломона. Сегодня у меня, скорее всего, не хватит на них времени. Если мне сразу отдадут медицинскую карту и не заставят заполнять ещё какие-то бланки или что-то объяснять, я запрыгну в машину, заскочу в центральную штаб-квартиру, заберу оттуда свое удостоверение и пулей в «Фазз».

Я чувствую, что слегка проголодался, но это ничего. Съем что-нибудь по дороге. Или после «Фазза». Там, за углом, возле магазина есть хороший ресторанчик с Йеменской кухней. А может, я даже заеду съем гамбургер, что случается, только когда я езжу в Тель-Авив. Это, наверное, традиция. Когда я учился в старшей школе, единственным во всем Израиле американским рестораном с гамбургерами был «Вендиз» в Тель-Авиве. Нет, у нас были и свои, местные версии — «МакДэвидс», «Кинг Дональд», «Бургер Ранч», «Гулливерз Бургерз», — но «Вендиз»… Вот это было по-настоящему. Настолько по-настоящему, что когда американские солдаты были расквартированы здесь, пока помогали нам освоить ракеты «Пэтриот», они ели здесь бесплатно. Естественно, тут не было ничего с беконом или с ветчиной, и никаких чизбургеров. И все равно, каждый раз, когда я пропускал школу ради своих вылазок за пластинками, я заходил сюда съесть такой гамбургер, какой нельзя было купить в Иерусалиме.

— Дежурный офицер примет вас, — говорит мне интендант, — вы можете войти.

— Спасибо.

Внутри темно, и я все никак не могу понять, это его кабинет или он здесь живет. Рядом с тем, что похоже на стол, явно стоит складная кровать, но настольная лампа, стоящая на полу, дает столь слабый желтоватый свет, что я вижу только левую часть его лица. Он небрит, в очках, у него редеющие волосы. По-моему, тут пахнет машинным маслом, но я не уверен.

— Здравствуйте.

— Присаживайтесь.

— У вас медицинская карта?

— У нас.

— Я приехал забрать её.

— Она будет переслана прямо в больницу.

— Я за этим и приехал. Забрать её и отвезти в больницу.

— Её доставят непосредственно в Иерусалим.

— Я и еду прямо в Иерусалим.

— Её доставят армейской почтой завтра.

— В таком случае, что я здесь делаю?

— Мне очень жаль. Но таков приказ.

— Доктор Химмельблау ждет документ сегодня.

— Она получит его завтра.

Голос у него странный. Скрипучий и вместе с тем мягкий. Чистый, но какой-то, что ли, далекий, как если бы он исходил из его тела, а не изо рта. Как будто ему заменили голосовые связки каким-то механизмом, имитирующим человеческую речь.

— Значит, медицинская карта у вас, но вы мне её не отдадите. Вы это хотите сказать?

— Вы абсолютно правильно меня поняли.

— И что мне сейчас делать?

— Вы сказали, что собираетесь обратно в Иерусалим.

— Да.

— Дорога неблизкая. Вам пора.

— И, я так думаю, вы предложите мне кого-нибудь подвезти, не так ли? Или ваших пассажиров тоже доставят армейской почтой?

— На самом деле, есть один человек, которого можно было бы подвезти до дивизии.

— Только один? Что же не весь кавалерийский отряд? У меня в машине много места.