Однако со всем этим можно было воевать. Даже учитывая, что у корабля осталась фактически только носовая башня, он еще мог наносить врагу урон, однако две подводные пробоины уже заставляли его крениться на правый борт, и увеличение крена грозило погружением в воду надводных пока что пробоин. Следствием были бы неконтролируемые затопления отсеков, что с большой долей вероятности приводило к потере остойчивости с последующим опрокидыванием. Командир "Пересвета" Бойсман был ничем не выдающимся офицером, но все же он был профессионал и понимал, что еще пары, а если особенно не повезет, то и одной подводной пробоины его корабль может и не пережить. Макаров тоже понимал, что просто так отойти не просятся, и дал добро. "Пересвет" покинул линию и, укрывшись за ней, начал по возможности ликвидировать повреждения.

Идущей за ним "Победе" досталось заметно меньше. Произошло это из-за того, что англичане вынуждены были разделить огонь, и если их носовая башня и шестидюймовки работала по легкобронированному рейдеру, то кормовая вынужденно занялась "Петропавловском". Помимо меньшего количества выпущенных по "Победе" снарядов, это значило еще и меньшую точность – артиллерийскому офицеру "Глори" было крайне неудобно руководить огнем. В результате хотя "Победа" и лишилась нескольких орудий, ее надстройки зияли дырами, а на юте бушевал пожар, она пока не получила повреждений, всерьез угрожающих ее существованию. Даже сбитая труба не слишком-то мешала – да, упала тяга, и, соответственно, максимальная скорость, ну и что? Эскадра и так вначале шла на четырнадцати узлах, подстраиваясь под своих тихоходов, а потом и вовсе снизила ход, для этого тяги хватало с избытком.

"Петропавловск", по которому работало всего два орудия, отделался одним попаданием в надстройку, проделавшем в ней страшную по виду, но абсолютно безопасную пробоину. Ничего удивительного – при таких раскладах следовало ожидать лишь единичных попаданий. Сам он при этом вел интенсивный обстрел "Глори", и при этом попадал! Сзади по той же цели били орудия "Полтавы", которая и вовсе была в положении необстреливаемого корабля. Ее артиллеристы развлекались практически в полигонных условиях, как на учебных стрельбах. Ничего удивительного, что и попаданий ей удалось добиться едва ли не больше всех.

Вообще же, русские попали в ситуацию севшего на ежа медведя. Да, у ежика никаких шансов, но и мишка наколется. Сейчас их корабли давили упорно сопротивляющихся англичан, но и сами получали в ответ снаряд за снарядом. Хорошо еще, что не было обычного бича русского флота в базовом варианте войны – гибели адмиралов. Конечно, боевые рубки кораблей получали град осколков, которые исправно улавливались избыточно широкими смотровыми щелями, но Макаров, на сей раз, продемонстрировал, что является и впрямь талантливым флотоводцем, применив нестандартный ход. Вместо того, чтобы разместиться на идущем головным, самом мощном и, соответственно, самом обстреливаемом корабле, он руководил боем с борта броненосного крейсера "Баян", который оставался за линией броненосцев, не обстреливался и потому с него можно было управлять эскадрой без особых проблем.

Вообще, конечно, никогда не страдавший отсутствием мужества адмирал предпочел бы идти во главе линии, но тут сложились два фактора. Во-первых, мысль о руководстве боем с борта быстроходного корабля он вынашивал уже давно, а во-вторых, так уж получилось, что англичане появились в момент, когда он находился на "Баяне", и менять что-либо было уже поздно. Ставить же "Баян" в линию броненосцев означало погубить корабль без особого эффекта – для такого боя крейсер имел совершенно неадекватные вооружение и бронирование. Две восьмидюймовки практически не влияли на расклады, а самому броненосному крейсеру с его малым водоизмещением хватило бы одного-двух удачных попаданий двенадцатидюймовых "чемоданов", чтобы отправиться если не на дно, то на ремонт, и застрять там надолго. Вот и пришлось руководить боем, находясь в недосягаемости для противника, и это, как ни странно, принесло свои плоды. Во всяком случае, управления русская эскадра не теряла ни на минуту. Впрочем, надо сказать, особыми тактическими изысками бой не отличался – русские просто догнали англичан и, уравняв скорости, принялись обмениваться ударами. Это, в принципе, было и неудивительно – преимущество в скорости у них было невелико, поэтому так любимый Макаровым в теории охват головы вражеской колонны провести было бы затруднительно, а охватывать хвост у самой границы минного поля оказывалось чревато вероятностью на это самое минное поле вылететь.

А вот британцам приходилось совсем несладко. Сейчас первым встал "Альбион", замыкающим – "Глори", а поврежденный "Венженс" расположился между собратьями, которые хоть немного прикрывали его от огня русских кораблей. Цели они распределили соответственно – "Альбион" азартно и небезуспешно перестреливался с "Ретвизаном", "Венженс" дрался с "Пересветом", а когда тот отошел, перенес огонь на "Победу". Хуже всего приходилось "Глори", который обстреливал сразу два русских корабля, а получал приветы от трех, но тут уж, что называется, не повезло.

"Альбион" и "Ретвизан" вели бой на равных. Русский корабль был лучше бронирован, но сказываться это стало не сразу. Постепенно, нахватавшись снарядов, английский броненосец стал рыскать на курсе – рулевое управление было повреждено, и руль перекладывали вручную. Корабль горел, однако держался довольно стойко, управление не терял, да и "Ретвизан", получив немалые повреждения, постепенно снизил интенсивность обстрела.

Совсем иначе развивалась ситуация у "Венженса". Артиллеристы поврежденного корабля, очевидно, просто со злости развили бешеную скорострельность и, вдобавок, могли похвастаться неплохой точностью. Во всяком случае, "Пересвета" они выбили из строя быстро, при этом сами получив незначительные повреждения. Десятидюймовые орудия все же уступали в эффективности двенадцатидюймовкам своих "старших братьев", да и средний калибр русского броненосца оказался уничтожен с завидной оперативностью, так что в ответ "Венженсу" прилетело всего ничего. Небольшие пожары были оперативно потушены аварийными партиями, а пара выбитых шестидюймовок и дыры в надстройках… Ну что же, неприятно, но не смертельно.

Ситуация несколько переменилась, когда место "Пересвета" заняла "Победа". Конечно, этот корабль тоже был уже поврежден, но артиллерия на нем сохранилась почти вся и, вдобавок, идущий за "Победой" "Петропавловск" тоже начал бить по "Венженсу", кладя на чашу весов свои двенадцатидюймовые аргументы. Сосредоточенный обстрел двух тяжелых кораблей для и без того поврежденного и не слишком хорошо защищенного броненосца – это уже слишком, особенно учитывая, что "Петропавловск" был практически неповрежден. Британский корабль загорелся, на нем одно за другим выходили из строя орудия, и он начал опасно рыскать на курсе. Правда, это случилось не из-за повреждения рулей или машин, а просто из-за того, что боевая рубка и мостик корабля превратились в филиал ада. Носовая часть броненосца была охвачена пламенем – пищи для огня на борту британского корабля нашлось в избытке. В результате густой дым заволок корабль, мешая находящимся в боевой рубке видеть не только что происходит вокруг, но и куда корабль вообще идет. Да и дышать там было фактически нечем, и все по очереди, не обращая внимания на непрерывно летящие снаряды, выскакивали наружу, чтобы продышаться.