Так отчаянно и с таким восторгом. Как будто сожрать его хочет!

И выглядит в этот раз совсем не так, как тогда, в ресторане.

На лице совсем нет краски. Волосы спрятаны под платок.

И декольте не висит до самого пупа! Наоборот. Очень закрытое платье с вырезом под горлом. Длинное. Такое, что дорожки в саду им подметать можно.

Хоть фигуру и не прикрывает. Наоборот. Все подчеркивает. И немаленькую упругую грудь. И крутые бедра.

Совсем скромницей вырядилась. Вот и теперь, будто спохватившись, опускает глаза.

Кусает пухлые, подозреваю, что силиконовые, губы.

Но я вижу, как украдкой он смотрит искоса на моего мужа!

– Как же я рада, что ты жив!

Лилит будто не справляется с порывом.

Вдруг жарко бросается на шею к Давиду.

– Мы все чуть с ума не сошли!

Шепчет ему прямо в лицо, задрав голову так, что будто подставляет для поцелуя свои губы.

Но тут же, словно опомнившись, отпрянула.

Опустила снова глаза в землю.

Заломила руки, как будто ей стыдно от своего необузданного, нарушающего все приличия порыва.

– Прости…

Шепчет, по-прежнему упорно глядя в землю.

Краснеет, как спелая черешня.

– Просто мы и правда. Места себе все время не находили. Каждую минутку о тебе думали! И я. И мама! Что же за ужасное событие заставило нас всех так переживать! О тебе…

Под событием она явно подразумевает меня.

Чтобы сомнений не осталось, бросает острый, многозначительный взгляд в мою сторону.

Аиша вторит ей. Они явно спелись. Видимо, мать Давида просто души не чает в его несостоявшейся невесте!

– Надеюсь, ты больше не заставишь нас так волноваться, – Лилит расплывается в робкой улыбке.

– И…

Опять заламывает руки. Выкручивает пальцы, показывая, как сильно нервничает

– Давид!

Снова поднимает на него лицо.

Но теперь оно уже в слезах. И глаза такие перепуганные!

– Наш дом обстреляли! Это… Это было ужасно! Я думала, меня убьют! Я… Я просто чудом спаслась!

Губы дрожат. Бывшая невеста заламывает руки еще сильнее. Даже не утирает слезы.

– Охранник меня вынес из-под обстрела! От нашего дома остались одни руины! Отец с мамой давно уже в Европе, ты же знаешь. Омар тоже уехал, важные дела.,. Ты единственный, к кому я могу обратиться за помощью и защитой! Ведь мы… Мы ведь с тобой не чужие, Давид! Ты единственный, к чьей защите и покровительству я могу прибегнуть! Больше никого нет, и… Твоя мама любезно позволила мне остаться, пожить в твоем доме… Сказала, что ты не откажешь мне в помощи! Иначе… Иначе я бы никогда…

– Все в порядке, Лилит.

Его голос звучит уверенно и успокаивающе.

Слишком мягко? Слишком ласково? Или мне это только кажется?

– Ты всегда можешь рассчитывать на мои защиту и помощь. Можешь оставаться в моем доме на правах гостьи, сколько понадобиться! Я попытаюсь выяснить, кто напал на ваш дом. Надеюсь, твои родные уже выехали?

– Там какие-то проблемы…

Невнятно шепчет Лилит, снова в отчаянии заламывая руки.

– Похоже, им так просто не удастся вырваться. Не уверена, что они вернутся скоро. Да и дом в таком состоянии… Его восстанавливать нужно.

– Не переживай, – Давид кивает.

Смотрит на Лилит с сочувствием.

– Мой дом открыт для тебя сколько понадобиться. Ну, раз мы все выяснили. Пора познакомить вас. Моя супруга, Саида. А это Лилит. Дочь и сестра давних партнеров нашей семьи.

Лилит бросает на меня ненавидящий взгляд. Но он тут же становится приторно сахарным.

– Очень рада знакомству, – цедит она, улыбаясь так широко, что губы сейчас лопнут.

– Надеюсь, скоро все выяснится и опасность минует, – киваю ей.

Говорить о приятности этого знакомства явно не приходится. А врать я не хочу.

Неужели Давид не видит, что она просто врет? Каждым словом! Каждым жестом и интонацией!

Да ей Оскара можно давать за эту мастерски разыгранную сцену!

– Прошу прощения, Лилит. Меня ждут срочные дела, – Давид коротко кивает своей бывшей невесте. – Надеюсь, у тебя есть все необходимое. Если чего-нибудь недостает, обязательно обращайся. Передавай все, что тебе нужно, управляющему. Думаю, ты с ним уже знакома. Если нет, тебе его представят в ближайшее время.

– Мама было очень добра и представила меня прислуге, – Лилит кивает, разыгрывая смущение.

А меня… Меня уже начинают раздирать внутренние демоны!

– Прекрасно. Пойдем, Саида.

Давид берет меня за руку. Увлекает за собой к центральному входу в дом.

Чувствую, как две пары глаз просто прожигают мою спину.

– Давид.

Чуть сжимаю его руку.

– Да, Саида?

– Так много машин… Наверное, в твоем доме еще окажутся гости.

– В нашем доме, Саида. В нашем.

Он приобнимает меня за талию. Крепко обхватывает, прижимая к себе.

Шепчет прямо в ухо, скользя губами по чувствительным местечкам. Спускается ими по шее, слегка прикусывая…

– Не слышу!

Слегка рычит мне прямо в бьющуюся на шее венку. Сейчас, как и всегда, реагируя на обжигающие прикосновения любимого, она бьется сильнее.

– В нашем. Мой муж!

Повторяю, все еще чувствуя волнение. Не привыкла. Облизываю пересохшие губы…

– Ты права.

Глаза Давида тут же вспыхивают. В них пламенем взметаются уже такие знакомые золотые искры.

Кадык дергается. И я узнаю этот голодный порочный взгляд!

– Гости подождут. У нас есть дела поважнее! Кажется, ты еще не привыкла чувствовать себя моей женой? Моей… Моей, Саида!

Его слова звучат так порочно.

Увлекают в плен. Обещают то самое наслаждение, от которого волны дрожи уже проносятся по моей коже.

Мое тело реагирует мгновенно.

Соски подскакивают, превращаясь в твердые камушки. Немного ноют, словно предвкушая или даже требуя его ласки…

– Как скажешь, муж.

Опускаю глаза. Меня заливает волной краски. Белье намокает, заставляя сжать бедра.

– Пошли.

Увлекает меня за собой куда-то в сторону.

Набрасывается жадным поцелуем, как только мы скрываемся за густыми кустарниками роз.

– Если бы не дела…

Хрипло шепчет, чуть отстраняясь. Мы оба тяжело дышим. И как же хочется, чтобы все вокруг исчезли! Чтобы остались только мы вдвоем…

– Здесь черный вход, – Давид указывает рукой туда, где я ни за что не разглядела бы дверцу. – дела и гости подождут!

Мы крадемся, словно воришки.

Взявшись за руки и заговорчески улыбаясь друг другу.

Бесшумно проскальзываем по коридору мимо большой гостиной, где уже явно собралось все его семейство. Мельком замечаю широкие плечи мужчин. Слышу негромкие разговоры.

Давид захлопывает дверь, как только мы