Витюша ухарски вел авто, наслаждаясь тем, что хорошо выспался, и тем, что на этих дорогах можно гнать со скоростью сто шестьдесят. А впереди проклятая Польша, где снова нужно будет переходить на девяносто. Таня-Ира тоже была в хорошем настроении, потому как, призналась она Гелене, удалось лишний раз не паскудиться с европейским средним классом. Когда у нас появится средний класс, то и у нас исчезнут всякие паскудства!

— Но вот у них же есть средний класс, и все равно… — возразила Гелена.

— У них это от переедания.

— У них от ПЕРЕедания, а у нас — от НЕДОедания.

— Нет рая на земле, но нет и на небе, — к месту процитировал великого Кобзаря Витюша за рулем.

Больше на общефилософские темы не разговаривали. Гелена молчала. А из тех реплик, которыми семейство с пятилетним стажем обменивалось между собой, Гелена поняла, что Витюша просто не может ехать домой с такой малой добычей. Нужно окупить дорожные издержки. Как только отвезут свою попутчицу в аэропорт, сразу же отправятся на новое дело. У Тани-Иры есть еще один потенциальный жених в одной из стран шенгенской зоны.

— Нам действительно был нужен этот опыт, — сказала Гелена, прощаясь с новыми друзьями, с которыми только что обменялась адресами и телефонами.

— Приезжайте к нам в Бородулин, — хором сказали оба, — если и есть где-то рай — так это у нас, в Бородулине, летом.

В аэропорту скучно и тоскливо, но спокойно и безопасно. Время идет бессовестно медленно, но все-таки идет. Наступила ночь. Гелена не пошла искать отель, дремлет в кожаном кресле в окружении транзитных пассажиров из стран Ближнего и Дальнего Востока. Она время от времени просыпается, чтоб удостовериться, что деньги и сумка с дорогими обновами на месте. А потом снова забывается сном, и неприятные мысли летят к ней сюда, в зал большого международного аэропорта. То она судорожно ждала Тони — почему он не приехал, он же знает, что ее рейс завтра утром. Он должен приехать и объяснить, что с этой бородулинской авантюристкой у него все давно кончено, и любит он только Гелену. А во время следующего забытья думала уже об Артеме и о том, что не позвонила ему ни разу, хоть деньги на телефонную карточку были. Просто сказала точную дату своего возвращения. Пусть ждет. А вдруг с ним что-то случилось? Может, он наложил на себя руки, пока она тут развлекалась? Не каждый может, как этот Витюша, терпеть авантюрный заработок своей жены, который она получает без всяких угрызений совести, — и вполне довольна. Недаром получила по физиономии от Гелены! Да и ту сумму, которую хотела, выкачала из льежского «жениха» именно благодаря ей! Гелена сильно сжала кулаки и зубы и вновь проснулась. Опять проверила, на месте ли деньги. Все на месте. Денег везет домой неожиданно много. Не в деньгах счастье, но без них нет полноты бытия. А сейчас такое время, что, как говорит ее новая подруга Таня-Ира, денег без блядства не заработаешь.

Настало раннее утро. Объявили посадку. Гелена увидела на регистрации других стажеров, которые с ней поздоровались. Ее сумка уехала по ленте багажа. Если б не та бородулинская лахудра, Тони сейчас провожал бы ее до паспортного контроля, а перед этим они бы долго сидели рядом, сжимая руки друг друга. Но, наверное, так оно лучше, подумала Гелена, плывя по движущемуся полу бесконечного коридора, который выходил к терминалам, возле которых стояли самолеты. Теперь хотя бы не надо думать, что именно врать Артему и куда прятать Тони, если тот приедет. Антониус не приедет, и Таня-Ира тоже к нему не поедет. Только бы с Артемом все было в порядке. Господи, только бы у него все было хорошо…

Артем встретил Гелену в Борисполе. Он отметил новый роскошный костюм, в котором она вышла к нему из раздвигающихся дверей. Всю дорогу в такси ехали молча, потому что сказать друг другу могли только очень значимые слова, которые не скажешь в присутствии хмурого водителя. Артем сжимал ее руку, и она ее не отнимала, и они молчали, и молчалось им легко.

Артем не позволил Гелене расплатиться с таксистом. Они поднялись к себе.

— Ты голодна?

— Я ела в самолете. На международных рейсах хорошо кормят…

— Я знаю. Но все-таки я кое-что для тебя приготовил.

В гостиной накрыт стол. Вино, бокалы, закуски. Артем наблюдает за реакцией Гелены. Господи, она, кажется, даже скрывает слезы. Садится за стол в дорожной одежде, хотя, обычно, с дороги прежде всего хочется пойти в душ. Артем садится напротив.

— Вина?

— Откуда у тебя деньги?

— Две из моих песен купил один театр для нового спектакля. Расплатились сразу. Это не бог знает сколько, но будут и другие заказы, а еще я устроился в тот же театр работником сцены. Опять же не бог знает что. Но все же кое-что… мы с сыном выучили одну песню дуэтом. Сегодня вечером споем ее для тебя… Экспедиций больше нет, но надо как-то жить.

— Да… надо… — тихо сказала Гелена, вспоминая, что вчера она неоднократно слышала эти слова от бородулинского семейства.

— Тебя долго не было. Я тебя ждал. Когда тебя не было рядом, я понял, что должен встретить тебя… Наверное, мне был нужен этот опыт… — закончил он и сразу поменял тему. — Как тебе ездилось, Гелена?

Она вздрогнула. А потом все же заговорила:

— Будто ты не слышал от друзей и знакомых, что такое заграничная стажировка? Месяц оплаченного безделья и полное выпадение из обычной жизни.

— Стихи — это тоже выпадение из обычной жизни…

— Ты можешь издать свои стихи. У меня есть деньги. — Гелена вытащила из кошелька новенькие зеленые купюры, которые позавчера вечером получила от Антониуса ван Ремера.

— Зачем ты хочешь пустить эти деньги… на ветер? Ты же их заработала. Тебе столько всего нужно!

— Это не те деньги, на которые можно жить. Я их не заработала, а… можно сказать… выиграла в какую-то дикую лотерею. Помнишь те деньги, которые ты когда-то привозил из экспедиций?

— Полевые? Которые экономил и под которые писал фальшивые отчеты? Как их забудешь?

— Так разве на них можно было что-нибудь купить? Мебель или хоть шторы на окна? Их можно было только пропить, прогулять, пустить на ветер. Так и эти деньги. Их можно только пустить на ветер. Или на стихи.

— Спасибо, Гелена, не представляю, где ты могла их взять…

— Могу лишь сказать, что не украла.

— И они, если ты так решила, будут оправданы.

— Дай Боже.

— Потому что каждая строчка стихов посвящена тебе…

ПОВЕСТЬ

Мир, в котором мы живем, создан мужчинами. Они строили его для себя и, не считаясь с женщинами, установили свои законы, развязали войны, придумали способы и аппараты подавления и удушения. Женщины же вынуждены жить по негуманным законам, которые им навязали мужчины. Это правда. Но не вся. Лишь так называемая «сермяжная истина», которая не может трансформироваться в настоящую правду. В мире, построенном мужчинами и для мужчин, есть еще немаловажный, чисто женский филиал, государство в государстве, по законам которого живет немереное количество женщин. Женщины организовали его для себя и установили свои законы. Это мир, куда, по возможности, не пускают мужчин и откуда к ним тоже не отпускают.