Воскресные ограничения, надо заметить, с трудом переносятся теми, кто не подчиняется общему лицемерию и не чувствует необходимости ломать собственные склонности под давлением ханжеских условностей.

В этом можно убедиться, если прогуляться по некоторым кварталам Лондона в ночь с воскресенья на понедельник. Никто не в силах ждать, чтобы ровно в полночь резко нарушить Божий мир: в десять вечера многочисленная толпа чернорабочих, женщин легкого поведения и рано повзрослевших подростков заполняют тротуары перед храмами джина. Как бы спеша наверстать упущенное время, они пьют так торопливо, что очень скоро достигают желанного состояния. Воскресные ночи приносят богатейший урожай беспорядков, ссор и драк. Уже давно известно, что обилие благ может стать источником зла. Чрезмерное давление приводит к ужасающим взрывам. В Англии, да и не только в Англии, это всем известно и все это признают, но — за закрытыми дверями. Народу говорится совсем другое. Англия — страна воспоминаний и традиций, и то, что делалось вчера, должно делаться сегодня. И так же будет завтра.

Лондон нельзя назвать городом дворцов. Их мало, а те, что есть, часто выглядят более чем скромно из-за вездесущей угольной пыли, которая постоянно висит в воздухе, и густого дыма от заводских труб. Они стоят слишком близко к соседним зданиям и не отличаются монументальностью и великолепием, которые старались придать своим творениям архитекторы Франции и Италии. Поэтому они не поражают воображение невнимательной толпы. Люди часто проходят мимо дворцов, даже не замечая их.

Самый знаменитый среди лондонских дворцов и самый аристократичный — это, несомненно, дворец Сент-Джеймс.

После того как сгорел дворец Уайтхолл, Сент-Джеймс стал официальной королевской резиденцией. Он принадлежит короне, здесь Виктория принимает иностранных послов, здесь проходит церемония утреннего выхода (в Англии их называют drawing room), здесь королеве перед началом бального сезона представляют юных леди из аристократических фамилий, которые впервые выходят в свет. Обычай — этот настоящий английский тиран, против которого эта страна традиций, приученная к почтительному к ним отношению, и не думает бунтовать,— позволяет девушке появиться в гостиных Вест-Энда только после визита к королеве. Свои первые шаги английские леди делают у подножия трона.

Ворота Сент-Джеймс

Королевский дворец стоит на месте бывшего приюта, который был уничтожен в период Реформации. В этом приюте благочестивые дамы содержали четырнадцать прокаженных девственниц, которые жили в добродетели и страхе Господнем.

ГенрихVIII купил здание приюта и приказал построить на его месте дворец для Анны Болейн, которой он тогда еще не собирался рубить голову. От того дворца сейчас остались лишь ворота, часовня и несколько жилых помещений. И мало найдется королевских резиденций, которые выглядели бы так уродливо, как Сент-Джеймс, являющий собой смесь довольно грубой готики с совершенно безвкусным модерном.

Посетитель попадает внутрь через зубчатый портик в центре фасада, который выходит в квадратный дворик, на западной стороне которого находится своего рода аркада, ведущая к главной лестнице.

Парадные залы отличаются поистине великолепной отделкой. Зал для приемов, который называется Присутственной палатой, ослепляет глаза англичан. Но прежде надо пройти через кордегардию, украшенную богатейшим собранием оружия, затем приемную церемониймейстера и два больших зала с портретами государей, батальными полотнами и гобеленами. В зале для приемов оформители не поскупились на бархат, атлас и золотое шитье. Над камином висит портрет ГеоргаIV в полный рост, слева и справа две картины, представляющие битву при Витории и при Ватерлоо — эту битву гигантов, которая определила судьбы Европы на много веков вперед.

Весь остальной дворец не представляет никакого интереса.

Если Сент-Джеймс — это официальная резиденция королевы, то Букингемский дворец — это ее дом. В 1823 году король ГеоргIV получил от парламента согласие на покупку особняка, который герцог Букингемский построил для себя в 1703 году. Но это здание следовало приспособить для новой роли. Сначала речь шла лишь о частичной переделке, но король и слышать не желал о Букингем-Хаусе, пока не набросал первые контуры нынешнего дворца. Осуществление его огромного проекта требовало значительных расходов, но парламент не осмелился пойти наперекор. Однако большие жертвы не принесли обещанных результатов. Нэш, первый архитектор и близкий друг короля, не сумел придать внешнему облику здания тех строгих, благородных и грандиозных контуров, какие подобают королевским дворцам. Что до интерьеров, то он не поднялся выше той буржуазной комфортабельности, которой так легко довольствуются англичане. Работая на безнравственного короля, который не выносил собственной жены, он построил всего-навсего домик холостяка и искателя приключений. Букингемский дворец был закончен уже после смерти ГеоргаIV, но его сын ГийомIV жить в нем не пожелал. В 1837 году в нем поселилась королева Виктория, которую ее добродетельные подданные почитают образцом супружеской верности, и ей не по нраву пришлось архитектурное решение Нэша, нацеленное на раздельное проживание супругов. Виктория очень серьезно относилась к браку. И интерьеры пришлось переделать: новый фасад, выходящий на парк Сент-Джеймс, объединил два некогда разобщенных крыла.

Большой парадный двор окружают дорические колонны: сами по себе они бесспорно хороши, но их венчают весьма незначительные по своим художественным достоинствам аллегорические статуи. История, География, Астрономия, Живопись, Музыка, Архитектура, Нептун, Гермес и Навигация имеют довольно жалкий вид под небом, покрытым облаками. Мрамору без солнца плохо.

Парадные залы не лишены художественного вкуса. Но сначала надо пройти через вестибюль с колоннами из каррарского мрамора с золотыми капителями и цоколями. Белое в сочетании с золотом всегда производит в Англии фурор. В отдельной галерее, посвященной скульптуре, выставлены статуи основных государственных деятелей столетия и членов королевской семьи. Все обращают внимание на большую лестницу с беломраморными ступенями и позолоченными перилами красного дерева, которое у нас давно вышло из моды, а у наших соседей до сих пор в большой чести. Все парадные залы второго этажа — тронный зал, зал для приемов, галерея живописи и Зеленая комната — поистине великолепны. В обитом малиновым бархатом тронном зале, чьи окна выходят во внутренний двор, обращает на себя внимание фриз с барельефами, изображающими главные эпизоды Войны Алой и Белой розы, и рельефный позолоченный потолок. В галерее живописи собрана одна из самых изысканных коллекций в мире. Она невелика, но полотна подобраны со строгим вкусом и весьма разумно. Удивляет лишь то, что там почти совсем отсутствует английская живопись и нет ни одного произведения испанских и итальянских художников. Есть лишь несколько французских полотен, зато фламандцы, которых всегда очень ценили английские судовладельцы, занимают лучшие места. Они, можно сказать, чувствуют себя как дома. Все жанры, за исключением натюрмортов и цветов, представлены выдающимися образцами. Ограничимся лишь именами, которые говорят сами за себя: Рубенс, Ван Дейк, Рембрандт, Альбрехт Дюрер, Адриен Ван дер Вейден, Тербурх, Боутс, Хоббема, Рейсдал, Паулюс Поттер, Герард Дау, Метсю, оба Остаде, Ян Стин, Тенирс, Вауэрман, Ватто, Клод Лоррен, Кейп, Бергхем, Ван дер Мелен, Веникс, Гаспар Дюге, Карел Дюжарден. И зачем творить самому, если можешь позволить себе купить такие картины?