«А ее-то у вас и не хватает, — подумал Йокахайнен, напрягаясь. — В самом деле, не мышей же дарить Калме! Еще обидится…»

— Поэтому у нас нет колдунов. Ах, если бы какой-нибудь колдун из старшего клана согласился войти в наш род! Его бы на руках носили, еду бы клали прямо в рот, уже разжеванную…

Йокахайнен с подозрением взглянул на замечтавшуюся девицу — и на всякий случай отодвинулся в сторону.

Вдруг один из тунов негромко запел. Монотонную мелодию тут же подхватил десяток голосов. Видно, огонь в самом деле что-то будил не то в их памяти, не то в душах. Песни были долгие, однообразные. Йокахайнен прислушался и сказал, что это вовсе и не песни, а сказания о старине — о Временах Богов, когда не было в мире ни Похъёлы, ни культа Калмы, когда туны не летали по небу, да и самих тунов еще никто не сотворил. Когда тундру, снежные скалы и ледяное море населяли волшебные звери. Крылатые рыбы, крылатые змеи…

— Похоже на наши сказки, — добавил нойда. — Те, что маленьким детям рассказывают. Так я и думал, что они — самые древние…

Пение настроило Ахти на романтический лад. Он пригладил волосы, пересел поближе к Асгерд и начал что-то шептать ей на ухо. Асгерд неподвижно смотрела в огонь и улыбалась. Ахти, продолжая говорить, нежно взял ее за руку и привлек к себе. Внезапно Асгерд отстранилась и громко сказала:

— Я тоже вспомнила одну сказку! Огонь мне ее напел…

Она на миг задумалась, загадочно взглянула на Ахти и добавила:

— Я буду петь на языке варгов, потому что это их песня. А ты, Йо, подыгрывай мне на кантеле и переводи тунам, но потихоньку, чтобы меня не сбивать.

Асгерд встала на ноги, подождала, пока саами приготовил кантеле, и начала:

— Это история о том, как в Саксе родился великий герой. Его звали Сигурд. Запретная любовь привела к тому, что он погиб совсем юным, свершив всего один великий подвиг. Но можно так же сказать — подвигом была вся его жизнь. Он полюбил Деву Битвы…

— Это еще кто? — хором спросили Йокахайнен и Ильмо.

— У варгов есть предание о Девах Битвы, — объяснил Аке. — Еще их зовут валькирии — Выбирающие Мертвых. Они собирают души павших в битве воинов и относят их в небесные чертоги Хара Одноглазого. Там души героев вечно пируют, затем сражаются, а потом убитые оживают и снова идут пировать…

Асгерд стояла у самого огня, сама словно сотворенная из пламени. Притопывая в такт ногой и встряхивая золотистыми волосами, она нараспев декламировала историю юного Сигурда. Как и положено герою, он вырос сиротой, не зная ни отца, ни матери. В дремучей чаще мальчика воспитал хитрый карлик из племени альвов. Он же научил его ратному искусству. А когда Сигурд достиг совершенства, воспитатель назначил ему испытание. Этим испытанием стал дракон Фафнир, обитавший в горах неподалеку от их жилья. Среди людей ходили слухи, что дракон сторожит заколдованный клад альвов. Немало смелых воинов и чародеев погибло, пытаясь до него добраться. Коварный воспитатель отправил юношу на верную смерть. Но Сигурд, воспитанный в лесу, ничего об этом не знал. С одним мечом, который он сковал себе сам, герой отправился на поиски чудовища.

— Кто такой дракон? — шепотом спросил Ильмо, не решаясь прервать девушку.

Йокахайнен пожал плечами.

— Вроде ящерицы, — объяснил Ахти. — Только огромный. И ядом плюется.

Ильмо сделал отвращающий жест.

— Сколько нечисти на свете!

Асгерд тем временем пустилась в описание битвы, подробнейшим образом перечисляя, сколько раз и каким приемом мечного боя Сигурд нанес летучей ящерице тот или иной ущерб. Летучий гад не остался в долгу. От красочного описания оставленных его зубами и клыками ран на младом теле Сигурда позеленел даже Аке.

— …и дракон упал в кипящее озеро и захлебнулся в собственной вонючей желчи. А отважный Сигурд, смертельно раненный, распростерся на берегу. Кровь вытекала из его зияющих ран, унося с собой жизнь. Под ним была сожженная трава, а над ним — синее небо. И вдруг в небе он узрел лицо прекрасной Девы. Ее золотые косы покрывал крылатый шлем, а в глазах цвета штормового неба горел закат. Это была валькирия, которая явилась, чтобы забрать душу героя в чертоги Хара… Но норны рассудили иначе. Только Дева Битвы взглянула на юного героя, как сразу его полюбила. И вместо того, чтобы сопроводить его в смерть, спасла ему жизнь. Она омыла его в крови убитого дракона, и кровь исцелила его, заодно даровав ему неуязвимость — кроме одного места на спине, где к коже прилип березовый листик… А затем этой же кровью Дева напоила героя, и он открыл глаза и увидел ее…

Далее последовал рассказ о злоключениях влюбленных. Недолго Сигурд наслаждался любовью небесной Девы. На нее обрушился гнев ее отца, Хара Одноглазого, самого хитрого и безжалостного бога варгов. Клад, что охранял дракон, был проклят, и проклятие перешло на Сигурда. Золото альвов губило всех, кто начинал о нем мечтать…

«Как сампо», — подумал Ильмо в этом месте. Хотя что он знал о сампо?

— Вскоре Сигурд отыскал свою семью, родителей, братьев и сестер, с которыми его разлучили в младенчестве, — пела Асгерд. — Теперь у него было всё — слава, богатство, друзья, прекрасная жена — но радости ему это принесло мало. Золото альвов затуманило зрение его родичей и помутило их рассудок. В семье начался раздор. Спустя недолгое время братья, одержимые проклятым кладом, подкараулили Сигурда в лесу. Не ожидая дурного, он повернулся к ним спиной и был предательски убит. Поскольку погиб он не в бою, его душа пошла в Нижний мир, в пищу богине Хель. А Деве Битвы отец велел возвращаться в Чертог Героев. Но валькирия отказалась. Бесстрашно она взошла на погребальный костер любимого, и сгорела, и отправилась в смерть вместе с ним!

Песня закончилась в тишине. Ее нарушало только быстрое бормотание Йокахайнена, который пересказывал тунам последние слова легенды. Но тунам все было уже понятно. Многие из них, особенно женщины, были взволнованы до слез.

— Какая печальная история!

— Какая прекрасная!

Асгерд и сама казалась растроганной. Она неловко поклонилась и села на место, стискивая руки. Бледная, с разгоревшимися глазами, она была прекрасна, как богиня…

— Хорошо было этому Сигурду, — ревниво заметил Ахти. — Только шасть за порог — вот тебе и дракон, вот и клад волшебный! Небось ему не приходилось блуждать по дальним землям в поисках достойных врагов. Вот если бы мне встретить дракона, я бы…

— Сиди уж, Ахти Каукомьели, — проронила Асгерд. — Любить Деву Битвы — это тебе не за карьяльскими девками по березнякам бегать. Куда тебе до Сигурда? Герой о себе не думает, его ведет судьба… Он — как стрела, выпущенная богами, путь его краток и прям…

Ахти побледнел от незаслуженной обиды. Помрачнел, стал немногословен и вскоре отсел от Асгерд подальше. А девушка на него даже не взглянула. Глядела в огонь и улыбалась своим сладким и грозным мечтам.

— Ничего нашему Ахти с ней не обломится, — ухмыльнулся Аке. — Девица-то о герое мечтает, об избраннике богов… Небось и в Похъёлу поперлась, чтобы его здесь встретить. Берегись, Ильмо…