ходить. ‑ Его взгляд стал отрешённым, задумчивым. ‑ Я помню, что он был очень красивым, особенно область с ручьями и островами рядом с главными воротами.

— Они по-прежнему там, и такие же милые, ‑ сообщила ему Трис. ‑ Кому может захотеться всё это испортить? Может, яскедаси менее респектабельны, чем они могли бы быть, но они творят такие потрясающие вещи, а Призрак их убивает.

Нико вздохнул, ласково глядя на неё тёмными глазами:

— Я никогда не понимал, почему кто-то может уничтожать красоту, но такие люди существуют. ‑ Какое-то время они помолчали. Трис глядела на книгу у себя на коленях, а Нико глядел на неё. Наконец он сказал: ‑ Ты знала, что Ларк когда-то работала в Капике?

Трис рывком подняла голову, услышав имя своей приёмной матери.

— Не может быть! ‑ воскликнула она. ‑ Правда?

Её учитель кивнул:

— Был год, когда труппа, с которой она выступала, решила отдохнуть несколько сезонов и поработать над новым материалом. Они жили и выступали в Капике.

— Она носила эту ужасную жёлтую вуаль? ‑ спросила Трис, волоски на её руках встали дыбом. Она любила Ларк. Трис бросало в дрожь от одной лишь мысли о том, что подобный Призраку убийца вообще мог оказаться рядом с ней.

— Вообще-то, если я не ошибаюсь, она носила вуаль на шее, как шарф, ‑ с мрачным выражением глаз ответил Нико. ‑ Вот это — действительно страшная мысль.

Трис начертила у себя на груди знак Живого Круга.

Нико вздохнул:

— Уже поздно. Я иду спать, если только тебе больше ничего не нужно?

— Разве что кого-нибудь, кто научил бы меня прозревать через ветер, ‑ грустно сказала она. ‑ Я могла бы послать свои ветерки искать убийцу в Капике, если бы могла через них видеть.

Нико потёр виски:

— Трис, я же говорил тебе, это очень похоже на прозрение будущего, ‑ указал он. ‑ Ты тонешь в мириадах образов и событий — как их отличить друг от друга? Поэтому провидцы будущего так же редки, как молниевые маги. Большинство из них сходит с ума просто от неразберихи. Для тебя это правда так много значит?

— Я чувствую себя бесполезной, ‑ призналась Трис. ‑ Я у Киса как подруга невесты — я держу корзинку с травами, но клятву-то приносит он.

— Ты и меня считаешь бесполезным? ‑ спросил Нико. ‑ Или Ларк, или Фростпайна, или Розторн, или Крэйна? ‑ перечислил он её основных наставников и друзей в Спиральном Круге.

— Нет! ‑ ошарашенно воскликнула Трис. ‑ Вы чудесные, все вы!

— Ты сотворишь из Киса чудо, я уверен, ‑ сказал Нико. ‑ Подумай ещё раз о том, каково это — прозреть то, что утопит тебя в видениях. Цена, которую тебе придётся заплатить, будет не менее высокой, чем расплата после того, как в тебе закончится сила молний и приливов. ‑ Устало махнув рукой, он пошёл спать.

Трис долго раздумывала над его словами.

Дэйма.

Он сытно накормил Киса. Это казалось самым малым, что он мог сделать для Киса, который заработал себя до изнеможения, пытаясь создать видение следующего убийства до того, как оно будет совершено. Каждый маг-ученик достигал этой точки. Хотел бы он получать бик каждый раз, когда он выжимал из себя всю силу за день, пока не оставалось ни капли.

Он удостоверился, что арурим отвёл Киса домой, дав аруриму деньги, чтобы купить Кису мёд в сотах и хороший чай в одной из скоди Капика по пути. Кису и то и другое понадобится поутру. Если он был как Дэйма, то после пробуждения он будет чувствовать себя так, будто кто-то протянул сквозь его вены раскалённую проволоку.

Что бы это сделало с ним, гадал Дэйма — проснуться в двадцать лет с непонятной магией на плечах? Он не был уверен. Как всякий отпрыск Клана Номасдина, он был обследован магическими проверяющими в возрасте пяти лет. Как только они провозгласили его будущим магом, для Дэймы начались года уроков, экспериментов, проверок и учёбы с разными наставниками. После того, как он заслужил свой диплом в Хескалифосе в возрасте двадцати двух лет, он выбрал карьеру, зная, что статус мага позволит ему легче продвигаться по служебной лестнице.

Чего он не знал, так это того, что большинство аруримов относились к магам-новичкам с весёлым презрением. Один из них посоветовал ему: «твори своё заклинаньице, и не споткнись о мебель». Этой ночью они смеялись над ним, пока Дэйма ходил повсюду с висящей на руке корзинкой. И не важно, что близость молниевого шара заставляла волоски на его руке вставать дыбом, или что при каждом случайном касании шар коротко, но больно жалил его. Он не хотел спускать с этой штуковины глаз, чтобы увидеть, когда расступятся молнии.

А пока он расследовал самую последнюю жертву. Её звали Ридасса; она была акробаткой и танцоршей. Она оставила после себя мужа и детей, совершенно разбитых её кончиной. Если она и заметила кого-то необычного, шатающегося неподалёку от неё, пока она работала, в течение последних дней, то она им об этом не сказала. Пустые лица и холодные взгляды её семьи сообщили Дэйме, что если они и догадывались о личности убийцы, то ему об этом не сказали бы. К счастью, его заклинание истины сработало; они не лгали. Это его ободрило: его уверенность в себе пошатнулась, когда магия Кислуна будто огнём стёрла его собственное заклинание с лица земли. Это и было главной проблемой заклинаний, творимых людьми без врождённого таланта говорящих истину: сильная магия легко их разрушала.

Дэйма пил чай в своей любимой чаёвне на Улице Павлина, и задумался — а осознавал ли Кис, насколько велика была его сила. Наверное, нет, поскольку неудачную попытку расчистить молнии на созданном им шаре он воспринял слишком близко к сердцу. Дэйма надеялся, что Трис сообщит Кису, что тот сегодня достиг большего, чем большинство магов-учеников достигали за годы учёбы.

За два часа до рассвета Дэйма осознал, что задел шар — и его не ужалило. Взглянув на него, он увидел, что молния на поверхности шара сжалась до набора вспыхивавших и угасавших искр. Разряды молнии внутри тоже выглядели так, будто они стали реже. С этого момента он перестал притворяться, что занимается расследованием. Он приказал оседлать коня и приготовить к выезду отряд арурим, затем уселся за столом, ожидая, пока шар прояснится. Шар это сделал за час до зари, явив взору темнокожую яскедасу в текучем серебристом кайтэне. Она лежала на незнакомом Дэйме алтаре, её горло было перетянуто жёлтой вуалью.

Он выбежал наружу, к ожидавшим его арурими.

— Кто-нибудь из вас знает, где это? ‑ потребовал он, протягивая им шар.

Они столпились вокруг него, глядя усталыми глазами и, несомненно, думая о том, что их смена кончится через два часа. Большинство покачали