— Я остаюсь в Южногорске. Похороны, Лина в больнице, как ей будет лучше, выпишется из больницы, надо будет оформить дом на неё. Ниночка завещала его ей и Лере. Потом отвезу её в Москву. Ей надо зрение восстановить. В общем, планы большие и обширные. А Лерка завтра же в Москву!

Гера не находил себе места. Телефон этого странного врача молчал. Марек куда-то пропал. Но тут открылась дверь номера, и вошёл Марек.

— Что с тобой? Ты, где был? Кто тебя так?

— Потом отец. Слушай, я завтра с Лерой улетаю в Москву.

— С какой ещё Лерой?

— Не тормози, с моей девушкой.

— Что, без году неделя знаком и уже твоя девушка?

— Не начинай. Ты остаёшься?

— Без тебя, что мне здесь делать?

— Можно подумать ты приехал сюда из-за меня. Я же видел, что у тебя здесь какое-то дело. Ладно, ладно, это твои заморочки.

— Чего ты выдумаешь? Заказывать три билета?

— Конечно.

Утром, мы с Лерой стояли у входа в здание аэропорта. Около нас остановилось такси, и из него выскочил радостный Марек. Следом вышел пожилой солидный дядечка. Почему-то его лицо мне было знакомо. Но это проклятое свойство памяти не помнить то, что необходимо сейчас.

— Теперь буду целый день мучиться, вспоминать, где я могла видеть этого человека.

Но проводив улетающих, последующие хлопоты закрутили меня в своём водовороте. Лину выписали из больницы. Мы с ней были на похоронах. Полковник не обманул. Дрона похоронили со всеми офицерскими почестями. Наташа очень осунулась. Ей необходима была поддержка. И она её имела. Николос ни на шаг её не оставлял. Я немного подустала, хорошо всегда рядом с нами находился Александр, который как-то по-особенному смотрел на Лину. А она изменилась. Посвежела. Причёска и вещи, которые мы с ней купили для неё, сделали её лет на десять моложе.

Она часто спрашивала меня: — А Саша приедет? Нас Саша подвезёт?

— Линка, не бойся идти навстречу счастью. Ещё неизвестно как у тебя сложится с Валерием, а Сашка, вот такой парень! Он вот, рядом.

— А если опять ошибусь?

— Перестань бояться ошибок. Запомни, знаю по опыту — делать что-то и ошибаться намного лучше, эффективнее, чем ничего не делать. Каждая неудача ведет к успеху. Только нужно сосредоточится на успехе и чаще себе говорить: у меня будет всё хорошо! У меня обязано быть хорошо, потому, что я это заслужила. Понимаешь, если серьёзно, то, что такое успех? Это победа над нашими неудачами. А в конечном итоге, мы гораздо больше жалеем о том, чего мы не сделали, а не о том, что сделали.

— Маргош, если бы вы знали, как часто я себя ругаю за прежние ошибки.

Всё было бы по-другому. Лера столько бы не натерпелась.

— Корить себя постоянно, ещё хуже, чем винить других в своих ошибках. Хотя… С другой стороны, кто винит других в совершённых ошибках, тот навязывает комплекс вины на того, кого считает виновным. А кто постоянно винит себя, этот комплекс напяливает на себя. И то и другое, я думаю плохо. Слушай, Линка, ты прекращай ругать себя за прошлые ошибки. Попробуй думать по — другому. Позитивней. Даже если все идет не так, ты думай, что очередная ошибка помогла тебе найти правильное решение, правильного человека. Что бы ни случилось в жизни, осмыслением наших ошибок готовит нас к еще одному шагу вперёд. А раз мы двигаемся вперёд, значит, мы идём навстречу к будущему. Живи, Линка в полную силу. Влюбляйся, люби, бросай, презирай, только не давай пользоваться собой, как тряпкой сметающей пылинки. Будь собой, а остальное — жизнь.

— Ну, что друг Гера, как поживаешь? Чего ты так смотришь? Не узнал? Я это, я — тобою убиенный Юрий. Ты же в Бога не веришь, зачем крестишься? Не крестись, не поможет. Боишься? Я знал, что ты по жизни кролик, а всё львом хотел казаться. Герыч, а ну расскажи, как ты до жизни такой дошёл?

Георгий забился в угол дивана и пытался накрыться от видения пледом. Весь покрытый испариной, с взъерошенными волосами он, то высовывал голову из-под покрывала, то опять прятал её.

— Это не я! Я тебя не убивал! Это ты всю мою жизнь поломал! Ненавижу! Как я тебя ненавижу. Когда ты прекратишь преследовать меня? Уходи! Убирайся!

— Нет, Гера, не я причина твоих бед.

— Ты, ты! Ты, как заноза в моей жизни. Ты всегда был впереди, а меня сделал своей тенью.

— Ты так ничего и не понял, Гера. Не я твоя беда. Ты сам. Зависть, она разъела твою душу, как ржа. Она породила в тебе ненависть. А ненависть неблагодарная подруга. Она становится святой, когда ты защищаешь свою Родину от врага, от нечисти, во всех остальных случаях ненависть подруга предательства и подлости. Мне жаль тебя.

— Ты меня жалеешь? Смотри! Посмотри, как теперь живу я! Я богат! Я успешен! А ты так и умер в драных джинсах. О тебе забыли, как только бросили в могилу последнюю горсть земли. И не вспомнят. Потому, что я уничтожу всё, что принадлежало тебе!

— Я оставил главное, своё продолжение. Моё семя дало ростки. Поэтому я вечен. А ты сгниёшь в земле как испорченное зёрнышко. Тебя не склюёт даже неразборчивая птаха. Плесенью ты уже покрылся. Посмотри на себя, посмотри! Вот она с тебя свисает.

Видение засмеялось, показывая на него пальцем.

— Где, где? — Гера соскочил с дивана и закрутился вокруг своей оси, сбрасывая с себя невидимую плесень.

— Вот, смотри, ещё, — Юрка смеялся, — сбросил? Полегчало? Ну, ладно, друг, успокойся, давай глотни таблетку. Или лекарства уже помогают, странно?

Наконец, проглоченное лекарство дало облегчение. Гера немного пришёл в себя. Он подошёл к зеркалу, на него смотрел постаревший осунувшийся старик.

— Нет, Юрочка, семя своё я оставил.

Прошло несколько недель со дня возвращения Геры из Южногорска, но он никак не мог найти себе места. Сколько раз он уговаривал себя забыть о Юрке. Что, в принципе, ему сейчас не хватает? Всё есть, добился всего, чего хотел. А хотелось, прежде всего, достатка. Сейчас, пожалуйста, есть всё: достаток, работа бизнес, приносящий этот достаток и безбедную жизнь.

— Ну, что тебе надо ещё? — спрашивал он себя, — дворцов — коттеджей ты не захотел. Сколько раз Ольга просила построить ей дом. Мог бы? Но побоялся. Это Ольга думает, что я пожадничал. Нет, побоялся остаться один. Совсем один. А так Ольга хотя и не с ним, но рядом. Сыну квартиру купил, образованием обеспечил. Зачем теперь ворошить прошлое, зачем мне эта физика, какое-то наполовину незаконченное открытие? Чтобы было — не тот вариант. Чтобы уничтожить! Разорвать. Сжечь! Чтобы ни слова, ни мысли Юрки на этом свете не осталось. Ненависть. Вот что во мне кипит. Неутихаемая годами ненависть ко всему, что связано с его именем. В этом Юркин призрак прав. А тут ещё Марек влюбился в Юркину внучку. Не бывать этому. Никогда этому не бывать!

Гера весь мокрый от слабости отбросил покрывало. Видения, приходившие и раньше, в последнее время замучили его. Он устал от них, от ненависти, клокочущей в его груди.