– В баре пусто?

– Да. А что в фольге?

– Парочка форелей. – Я протянул руку, чтобы Генри встал. – Тебе помочь поднять верх машины?

Он посмотрел мимо меня на холмы по ту сторону долины.

– Я же сказал, что снег пойдет только после полуночи.

Я положил рыбу на стойку у раковины, а пакет с пером – ближе к краю. Генри подошел к холодильнику и достал молоко и яйца, которые, наверное, принес в воскресенье. Он открыл коробку и понюхал.

– У тебя все еще есть кукурузная мука?

Я подошел к нижнему шкафу у двери и достал оттуда картонный контейнер; угол уже был проеден насквозь.

– Прости, – пожал я плечами, протягивая муку.

Генри покачал головой, разбил два яйца в миску, взбил их вилкой и добавил немного молока. Он достал сковороду, которой пользовался в начале недели, проверил, нет ли на ней мышиного дерьма, включил переднюю конфорку и бросил ложку масла на медленно нагревающийся металл. На кухне за ним забавно наблюдать – его движения были легкими и плавными. Вдруг меня осенило, что надо спросить:

– Мне чем-нибудь помочь?

– Нет, я люблю форель меньер без говна. – Генри снял фольгу и оценил рыбу. – Прекрасно. Где ты ее взял?

– А почему ты решил, что я не сам ее поймал?

Он не удостоил это заявление ответом, а лишь высыпал в тарелку муку и еще немного взбил тесто. Закончив это, Генри взял свое пиво и поднес к губам.

– Наверное, у тебя нет арахисового масла, петрушки и белого вина?

– Нет, но у меня есть назначенное свидание на завтра.

Генри кивнул, протянул руку и вылил часть пива в тесто. Он покрыл рыбу слоем кукурузной муки, затем взял кухонное полотенце, висевшее на выдвижном ящике под раковиной, и наклонил ручку сковороды.

– Хорошо.

– Мне нужна помощь.

Генри смотрел, как масло ползет к низу сковородки, добавил еще немного, а потом поставил обратно на плиту.

– Какая?

– Вино.

– Да, вино – это хорошо.

Он не увидел саркастичный взгляд, который я на него бросил.

– Мне нужна помощь с выбором.

– Ужин будет у нее дома? – Генри не отводил взгляда от рыбы.

– Да.

– Что будете есть?

– Не знаю. – Он медленно покачал головой и сделал еще глоток – я довел его до пьянства. Я тоже отпил и улыбнулся, чтобы сгладить предыдущий сарказм. – Она не сказала.

Он кивнул, все так же занимаясь ужином.

– Красное с говядиной, белое с рыбой, а дешевое пиво – со всем. – Генри облокотился на стойку одной рукой. – Это подарок или вино к ужину?

– А это важно?

– Да. Если вино к ужину и белое, то оно должно быть охлажденным. Если подарок, то нет.

– А если я просто не позволю ей дотронуться до бутылки?

Генри глубокомысленно кивнул.

– А ты позволишь ей дотронуться до вина?

– А, точно. – Он допил свою бутылку и достал последнюю из упаковки. – Я думал, это мне.

– Ты не заслужил. – Генри открыл пиво и отпил до того, как я успел его отнять. – А еще есть курица.

– И что с ней?

– С ней можно все.

– Да, курицы этим славятся.

Генри снова покачал головой.

– Вся суть вина – это дополнение к еде. Есть сухие вина, полусухие, десертные, аперитивы, игристые, крепленые, херес, портвейн…

– И дешевые? – услужливо подсказал я.

– Есть бесконечное множество белых и красных вин: сотерн, шардоне, пино гриджио, совиньон блан – это белые; бордо, бургунди, божоле, пино нуар, зинфандель, шираз, мерло, сира – это красные; я не говорю уже о виноградниках и виноделах. Вино года – каберне-совиньон из прибрежного региона Болгери. «Антинори» посадили шестьдесят процентов под каберне-совиньон, тридцать пять процентов под мерло и пять процентов под каберне фран. Есть и другие производители: «Сент-Эмильон», «Марго», «Бароло», «Барбера», «Кьянти»…

– А какие продаются в пакетах?

Генри пихнул пустую упаковку своей бутылкой.

– Может, принесешь старое доброе пиво?

– Я хочу быть изысканнее.

– Да, я тоже этого хочу, вот только тебя не изменить. – Он взял две рыбины и положил их на сверкающее масло; они зашипели, пока сковородка возвращалась к плите. Больше двух филе положить было нельзя.

– А как насчет шенен блан, которое она пьет в баре?

– Это хороший выбор, как и мерло. На всякий случай.

– Ты мне подсобишь? – Это словечко я подхватил у Вик.

– Да.

Я начал есть и раздумывал, какую тему поднять первой, пока Генри готовил следующую порцию.

– В баре совсем никого?

Он перевернул свой ужин на тарелку и присоединился ко мне.

– Да, так что я смог уйти оттуда.

– Тебя это не достает?

– Каждый день, но потом я смотрю на свой счет в банке, и это проходит.

Генри начал ужинать, и какое-то время я позволил ему спокойно поесть, не отвлекая своими вопросами. Я знал, зачем он открыл бар и почему так любил его. Все ради сообщества. В каком-то смысле мы оба этим занимались – присматривали за остальными, убеждались, что все идет своим чередом.

– Как рыба?

Видимо, это значило, что он готов к разговору.

– Вкусно, спасибо.

– Это же твоя рыба.

– Джима Фергюсона, если быть точным. – Генри всегда был таким, любил ободрять остальных. – Роджер Рассел часто бывает у тебя в баре?

Генри задумался.

– Нет.

– Той ночью он пришел первый раз?

– Да. – Генри склонил голову набок и немного откинулся назад, чтобы волосы не попали в еду.

– Он в списке подозреваемых Омара.

– А кто еще там? – Генри не переставал жевать.

Я сказал, но его лицо ничего не выражало.

– Прокомментируешь?

– Я отказываюсь говорить без адвоката, – пробурчал он.

Мы немного обсудили список, и предположения Генри были схожи с моими. Он нечасто бывал в городе, чтобы хорошо знать всех упомянутых. По очевидным причинам его заинтересовало только одно имя – Арти Короткая Песня.

– Он работал на Омара.

– Да, Омар сказал.

Я наблюдал, как его легкие заполнялись воздухом, и поражался, как тяжесть груди не вытесняла его. Я никогда не буду таким, как Генри, – с выбором «бей или беги». Мне оставалось только «бей», но, возможно, я смогу стать выносливее. Мои ноги до сих пор побаливали, а еще место глубоко в животе – там, где у большинства людей находятся мышцы брюшного пресса. Я сел поудобнее на стуле, и Генри поднял глаза.

– Арти был в баре в тот вечер, когда застрелили Коди Притчарда.

Черт.

– В то же время, до или после?

– До, – едва заметно кивнул он.

– Насколько до?

– Где-то за час, ушел в то же время, когда пришел Коди.

Я отложил вилку и нож, потому что аппетит резко испарился.

– Ты видел, куда он