Мы оба вздрогнули — в холле как будто что-то упало. Тишину нарушил громкий, протяжный стон. К тому времени, как я добрался до лестничной площадки, Бриаллен была уже на середине лестницы. На полу в холле лежал, постанывая, флит. Я сразу узнал розоватые крылышки.

— Стинкворт!

Бриаллен склонилась над ним. Стинкворт кое-как сел, опираясь на одну руку и прижимая вторую к животу.

— Сколько тебе говорить, черт возьми, зови меня Джо! — пробормотал он и, стрельнув глазами в Бриаллен, добавил: — Извините, миледи.

— Ничего, Джо, — мягко сказала она и протянула руку. Удивительно, но Стинкворт сел ей на ладонь, чего обычно не делает, заявляя, что сидеть у кого-то на ладони ниже его достоинства. Мало того, он даже повернул руку, показав глубокую рану, протянувшуюся от предплечья до кисти.

— Проклятая ночь, — пробормотала Бриаллен и, бережно держа флита на ладонях, направилась к лестнице. Я последовал за ней. В кабинете она осторожно положила раненого на стол и стала рыться в ящиках.

— Он убил еще одного, — прохрипел сквозь стиснутые зубы Стинкворт. — Я настиг его в районе складов, но было уже поздно. Потом гнался за ублюдком до самого Чарльзтауна. И там мы схватились. Я почти одолел его, но чертов урод воспользовался каким-то редким заклинанием и достал меня ножом.

Бриаллен полила тряпицу какой-то отвратительно пахнущей жидкостью и поднесла к ране.

— Будет щипать, — предупредила она.

По-другому и не бывает, подумал я. Она вытерла кровь и быстро наложила повязку. Стинкворт вскрикнул, но Бриаллен удержала его. Руки ее сделались бледными и наполнились мерцающим, как свеча в тумане, белесым светом. Розовая аура окружила Стинкворта. Свет становился все сильнее и сильнее, а потом закружился над рукой, втягиваясь в рану. Флит зарычал от боли.

Бриаллен наклонилась и свободной рукой сжала мое запястье.

— Извини, Коннор, но мне понадобится твоя помощь.

Грудь сдавило, словно из нее вытягивали что-то. Голова закружилась. Через какое-то время она разжала пальцы, и я, пошатываясь, поднялся. Стинкворт все еще лежал на столе, стиснув зубы и зажмурившись. Руку его окружало яркое белое сияние. Потом свет вдруг погас, как будто его выключили. Стинкворт тяжело вздохнул и сел, опустив руку на колени. Рана затянулась, и на ее месте образовался безобразный свежий рубец.

Чувствуя себя так, словно несколько часов пролежал связанным, я на деревянных ногах вышел из кабинета в гостиную и свалился в кресло. Немного погодя ко мне присоединилась Бриаллен. Бледная и молчаливая, она села перед камином и уставилась на догорающее пламя.

— Как он? — спросил я.

Бриаллен качнула головой.

— Жить будет. Он едва не умер. Его сущность уже не могла компенсировать потерю крови, поэтому мне и пришлось подключиться к тебе.

— Что ж, по крайней мере на моей совести одной смертью меньше.

— Не говори так, Коннор. Ты никого не убивал.

— Не убивал? Из-за меня погибли Робин и Танси. Я использовал их в качестве наживки. Самоуверенного мальчишку и деревенскую простушку.

— Перестань думать только о себе. Хватит. Проблема в другом.

— Как ты можешь быть такой равнодушной, — пробормотал я, пытаясь потушить вспыхнувшую злость.

— Дело не в равнодушии. Просто я не воспринимаю все происходящее как нечто личное. Думать нужно не о том, что под сомнением твои способности и возможности, а о том, что существует реальная угроза твоему сердцу. Ты не должен упускать из виду перспективу.

Я развел беспомощно руками.

— Каждый раз, когда ты меня бесишь, у меня почему-то возникает желание попросить прощения. Как тебе это удается?

Она улыбнулась.

— Просто я всегда права. Как ты себя чувствуешь? Не против немного прогуляться?

— Слабость есть, но если приглашаешь…

— Приглашение — это наполовину честь и наполовину обязанность. — Она поднялась и взяла меня за руку. Я заставил себя встать, испытав легкое головокружение, которое тут же прошло. Мы вышли на улицу.

— Куда пойдем?

— Отдать долг.

Предрассветный воздух был прохладен. В такое время тишину этой части города почти ничто не нарушает. Небо на востоке уже светлело, когда мы достигли Бикон-стрит и, пройдя через старые железные ворота, зашагали по мостовой. Пустой бетонный водоем в конце аллеи казался кремово-серым под тусклыми уличными фонарями. Под ногами похрустывали камешки и битое стекло. Мы перешли на другую сторону, к холму. Бриаллен взяла меня за руку и повела вверх по склону. Небольшую полянку на вершине окружали редкие деревья. Мы остановились на краю ее.

Утреннее затишье нарушало негромкое пение. Печальная мелодия то нарастала, возносясь ввысь, то стихала, опускаясь к земле. Из невысокого кустарника на другой стороне поляны вышли шесть или семь флитов. Крылья их зыбко мерцали в серых сумерках. В одном из них я узнал Стинкворта. На головах у них были красные шапочки, в руке каждый держал букетик зеленых листьев мирта. Они несли сплетенные из травы и зеленых побегов похоронные носилки, на которых лежала Танси. На обращенном к небу лице застыло выражение покоя, хрупкие серые крылышки обвивали тело подобно савану.

Поднявшись на самую вершину, процессия остановилась. Носилки опустили на землю, и флиты двинулись вокруг них медленным хороводом, обкладывая тело букетами листьев. Завершив церемонию, они исчезли, словно растворились в воздухе, и на вершине остался один Стинкворт. Из рукава туники он достал маленькую чайную розу, положил цветок на грудь Танси и тоже исчез.

Не говоря ни слова, Бриаллен тронула меня за руку, и мы спустились с холма. Возвращались молча. Что бы ни говорила Бриаллен, я не мог не чувствовать себя виновником только что завершившейся церемонии. Мы уже подошли к дому, когда перед нами появился Стинкворт.

— Спасибо, что почтили, — произнес он с легким поклоном.

Бриаллен поклонилась в ответ.

— Мне очень жаль, Джо, — сказал я. — Понимаю, как тебе нелегко.

Он вяло пожал плечами.

— Я сделал что положено, не больше. Такого не должно было случиться. Флиты умирают нечасто и определенно не в результате бессмысленного убийства. Тот, кто это сделал, преступил черту.

Никогда раньше я не видел Стинкворта серьезным и церемонным. Он совсем не походил на того капризного, чудаковатого шутника, каким я привык видеть его за долгие годы. Стало немного не по себе. Не зная, как вести себя с ним, я неловко переминался с ноги на ногу, пока не решился наконец задать главный вопрос.

— Ты хорошо его рассмотрел?

— Да, — бесстрастно ответил Стинкворт. — Подходит под то описание, что есть у тебя. И еще он очень силен.

— Идем с нами, Джо, — предложила Бриаллен. — Тебе нужно отдохнуть.