И вот мне открылась неприглядная правда: карьера теперь фаворитка мужа, а я… остаюсь в стороне. Не имела представления смогу ли я с этим смириться.

Погруженная в безрадостные мысли вышла из дома. Взглядом отыскала охрану. Дэн стоял в окружении троих парней. Странно, почему он здесь? Я уверена, что Себастьян не возвращался.

Телохранитель заметил меня и двинулся навстречу. Остальные охранники что-то живо обсуждали.

— Здравствуйте, Миланья Демидовна, — отчеканил он, остановившись рядом.

— Добрый вечер. Подайте, пожалуйста, машину, — распорядилась я.

Дэн кивнул и направился к гаражам. Спустя пару минут, у крыльца особняка остановился джип. Из него выбрался охранник мужа и открыл для меня дверь. Я заняла место на заднем сиденье и, когда Дэн уселся за руль, в растерянности спросила:

— А где Борис?

Охранник посмотрел на меня в зеркало. Он уже завел двигатель, и машина медленно двинулась по направлению к воротам.

— Шеф приказал его заменить, — ответил, и я услышала нотки недовольства в его голосе.

— Почему? — уточнила, нахмурившись.

Дэн смерил меня пренебрежительным взглядом.

— Сказал, что вам в сопровождение нужен персонал постарше. И повнимательнее, — на его лице растянулась нахальная ухмылка. Он тут же отвел взгляд на дорогу, но я успела уловить намек! — Меры предосторожности, — отчетливо добавил Дэн, вернув себе серьезный вид.

Мои брови взлетели вверх. Я отвернулась к окну. Обсуждают меня, значит. Смеются. И хамить в лицо не стесняется. Представила, какую взбучку ему устроит Себастьян. Но вспомнила Миронова и осеклась.

— Сообщите Себастьяну Стефановичу, что Борис меня полностью устраивал. Несмотря на возраст, он знал, что следует говорить, а о чем стоит смолчать, — сказала и послала наглецу многозначительный взгляд, — или я сама переговорю с мужем.

— Да, Миланья Демидовна. Я сообщу ему, — скрипя зубами, ответил Дэн.

Оставшийся путь проделали молча. Охранник припарковал машину у многоэтажки, где жили Григорьевы. Не успел обойти джип и открыть передо мной дверцу. Я выскочила из салона и громко ею хлопнула.

— Сидите здесь, — резко сказала и направилась к подъезду.

Поднялась на третий этаж. Дверь в квартиру подруги была приоткрыта. Вошла внутрь и стала разуваться. В прихожей показалась Катя.

— Привет, — сказала она и обняла меня.

— Привет, — ответила я.

Катя тихонько закрыла дверь на замок.

— Миша опять заболел. Сбила температуру, и он уснул. Так что мы тут не шумим, — объясняла она, пока проходили на кухню.

За столом увидела Лизу. Крепко сжала ее в объятиях. Закипал чайник, из духовки доносился аромат жаркого. Но все потом. Мы устроились на стульях и выжидающе смотрели на Катю.

Подруга была бледна, кожа вокруг ее глаз раскраснелась. Она крепко сцепила пальцы на руках. В воздухе витало напряжение.

— Рассказывай уже, — не выдержала я. — Все так плохо на работе?

— Нет. Дело не в этом, — ответила подруга и глубоко вздохнула. Она собралась и, выделяя каждое слово, шокировала нас: — У Мити есть вторая семья. Любовница и ребенок. Мы с ним разъехались. Остались с Мишей одни.

Не знаю, сколько я просидела, не шевелясь. С искаженным от изумления лицом. Лиза напротив меня была точно такой же. Катя переводила между нами взгляд.

Наконец, я пришла в себя. Потянулась к подруге и крепко сжала ее ладони.

— Катюха, — тянула с сочувствием и нежностью, на которые только была способна, — ужас какой! Как он мог так поступить? У меня в голове не укладывается!

Я обняла подругу. Чувствовала, как подрагивают ее плечи, как она вся обмякла в моих руках. Гладила по голове, до конца не веря в произошедшее. Отодвинулась и с тревогой заглянула в глаза.

— Как ты? — спросила, не в силах представить, что она сейчас испытывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Катя хотела ответить, но вдруг раздался душераздирающий плач. Мы с ней резко обернулись на Лизку, которая закрыла лицо ладонями и рыдала навзрыд.

Растерянно переглянулись. Наверное, второй, максимум третий раз в жизни видела, чтобы Лиза плакала. Наша-то стальная леди! Вот это я понимаю — сопереживание подруге!

— Ой, девочки, — громко всхлипывая, простонала Лиза, — я ведь Костику изменила! Он сегодня ушел от меня!

Лиза продолжала выть, а мы с Катей впали в ступор.

— Гляну на Мишу! — Катя опомнилась первой и быстро вышла из кухни.

Лиза продолжала заливаться слезами.

Я как будто попала в дурной сон. Даже ущипнула себя, настолько нереальной мне казалась действительность. Но нет, к сожалению, я не спала. На коже остался красный, пульсирующий от боли след.

Смотрела на подругу и не знала, что предпринять. Мягко обратилась к ней:

— Лизонька, успокойся, пожалуйста. Расскажи толком, что случилось?

Она обмахивала себя руками, стараясь собраться. Но выходило плохо. Ее подбородок дрожал. Лицо, перепачканное тушью, никак не могло расслабиться. Грудь часто вздымалась.

— Мила, что я натворила… — сбивчиво сказала. Я еле разобрала ее слова.

В комнату вернулась Катя.

— Миша не проснулся, — сообщила она.

— Найди лекарство какое-нибудь! У нее истерика, — переживала я.

Катя открыла один из верхних шкафов и нашла в аптечке успокоительное. Накапала в воду раствор.

— Держи, — подошла к Лизе и помогла ей выпить.

Вскоре подруге стало легче. Я поглаживала ее ладонь, лежащую на столе. Катя смотрела, угрюмо сдвинув брови.

— Пришла с работы, а вещей его нет, — с грустью рассказывала Лиза. Ее печаль сделалась тихой, безысходной. — Хотела спокойно вам все рассказать. Но тут такие новости!.. — Лиза посмотрела на Катю глазами, полными слез. — Безумие какое-то!

— Тебя-то как угораздило? — возмущенно спросила я.

— Сама не знаю. Наваждение просто! Я так увлеклась шефом. Он, как мужчина мечты. Красивый, успешный, целеустремленный…