А почему нет? Для XVII века – нормальная традиция. Янтарь, например, находился под жестким контролем. И даже мне для экспериментов было выделено только строго определенное количество. А если бы не опыты, принесшие результаты типа зеркал и мельхиора, мне ценный ресурс вообще бы не доверили. Однако раз лаборатория Глаубера выдавала изобретения, способные принести приличные деньги, Якоб решил рискнуть. К тому же я просил самые мелкие камни, с трещинами и дефектами, не первосортный продукт.

Якоб относился подозрительно и к моим сельскохозяйственным экспериментам. Ну… Я действительно не мог гарантировать, что они закончатся благополучно. Началось все с того, что мне на глаза попалась книга некоего Ланселота де Касто, выпущенная в 1604 году. Сначала меня в принципе удивило, что в XVII веке уже существуют кулинарные книги, а затем я обнаружил там целых четыре (!) рецепта блюд из… картофеля. И мог ли я устоять? Раз в Европе уже есть картофель, который можно употреблять в пищу, значит, этим нужно воспользоваться!

О, сколько я за свою прошлую жизнь высадил и выкопал картошки! Студенческие поездки в колхоз оставили в моей памяти неизгладимые впечатления. Как и ежегодные поездки на дачу, где меня поджидали шесть соток. Казалось бы – никаких сложностей с разведением этой культуры возникнуть не должно. Но увы. Клубни, которые мне удалось достать, были не очень-то похожи на привычный мне вариант. И я не был уверен, что выращиваю именно то, что нужно. Ладно, осенью посмотрим на урожай. И проверим его на свиньях.

Еще одним экспериментом, который, в отличие от картофеля, даже не обещал сработать в ближайшее время, были попытки вывести сахарную свеклу. Перспективы данного направления были весьма мутными – впору было, опередив Наполеона, пообещать несусветную премию тому, кто сможет решить эту проблему. Однако нужно было с чего-то начинать, и я рискнул. Тростниковый сахар стоил слишком дорого, даже если выращивать его в собственных колониях с помощью рабов.

Мне влетела в копеечку покупка нескольких мешков сахара для своей семьи. А ведь я приобретал их еще в Виндаве, так сказать у прямого поставщика. Перекупщики же задирали на данный товар цены до небес, так что я не прогадал. Якоб, правда, все равно поворчал, что без этих трат можно было обойтись. А вот матушка и братья с сестрами обрадовались. Я, кстати, планировал в дальнейшем попытаться приготовить некоторые виды сладостей, для лучшего налаживания контакта с младшими родственниками, но это ближе к осени. Когда появятся яблоки.

Подумывал я и о разведении лошадей, но, во-первых, владельцы элитных пород отнюдь не торопились продавать лучшие экземпляры и плодить конкурентов, а во-вторых, больно уж это было затратным занятием. Единственный арабский скакун, которого мне подарили на день рождения, погоды не делал. В идеале, нужно приобретать табун. Но его мало купить, его еще и содержать нужно! Подаренный мне экземпляр, из-за своего окраса получивший имя Пепел, был тому ярким примером.

Жеребец оказался еще юным, что было вполне логично – я должен был воспитать его «под себя». Ну а для того, чтобы получить достойного боевого товарища, возиться с конем я должен был самостоятельно. И вот тут-то я открыл для себя много нового и интересного. Во-первых, содержать скакуна требовалось в специальном помещении, где зимой нужно поддерживать постоянную комфортную для него температуру. Напоминаю, что на дворе XVII век, и до центрального отопления – как до Китая летом на санках. Во-вторых, корм Пеплу тоже требовался особый. А уж о тщательности ухода я и не говорю.

В Европе многие богачи баловались разведением этих красавцев, однако далеко не каждый мог себе позволить приобрести арабского скакуна. Это, по меркам моего родного мира, если не Bugatti Veyron, то как минимум Maybach 62. Кстати, богатый шляхтич Дворжанский, сделавший мне такой шикарный подарок, тоже занимался разведением арабских скакунов. И щедрость проявил с дальним прицелом – желал присоединиться к нашему зеркальному бизнесу в качестве посредника.

Если правильно с ним поторговаться, обзаведение собственными элитными конюшнями может оказаться не такой уж фантастической перспективой. Почему нет? Чужими-то руками. Дворжанский имеет обширные торговые связи, своих представителей в разных европейских странах и умеет зарабатывать деньги. Поскольку по местным понятиям дворянину самому заниматься торговлей невместно, под его началом трудятся различные управляющие и проверяющие. Так что приличия соблюдены. Но даже самому последнему дятлу понятно, что без единого центра, в котором все это планируется и контролируется, никакой бизнес не стал бы развиваться и приносить прибыль.

А если учесть, что в Речи Посполитой законы принимаются исходя как раз из интересов шляхтичей (а никак не ради государственного блага), понятно, что более благоприятных условий для бизнеса Дворжанскому никто не предложит. И в сторону Курляндии он никогда бы не посмотрел, если бы не возникший неожиданно прибыльный бизнес. Так что нужно ловить момент, пока не поздно. Зеркалам недолго осталось быть эксклюзивным продуктом.

То, что Якоб продал зеркало французскому послу, икнулось самым неожиданным образом. Во Франции зашевелились недовольные, желающие иметь у себя на родине такое же производство. А то куда это годится? Какая-то Курляндия обгоняет. Ну… а я знал, что ждать им осталось не долго. Осенью, после ареста Фуке, его фактическим преемником стал Кольбер, который тут же развернул бурную деятельность. Точных дат я не помнил, но история о том, как он вывез из Мурано четырех мастеров с семьями, произвела в свое время на меня впечатление. Это ж целый детективный роман! Особенно если учесть, что мстительные руки венецианских собратьев по ремеслу дотянулись-таки до предателей, и двое даже умерли от отравления.

Словом, в запасе у меня в лучшем случае было года три. Максимум четыре. Потом зеркальные мануфактуры появятся во Франции, а затем к производству ценного товара присоединятся немецкие и богемские стекольные заводы. Так что сливки осталось снимать недолго. А потому необходимо было заключить наибольшее количество сделок и произвести максимальное количество товара. Я даже на мельхиор столько не упирал, поскольку доставка необходимой для его производства руды с содержанием никеля превратилась в целую эпопею. Первая партия добиралась до Курляндии чуть ли не год. Оставалось только надеяться, что с дальнейшими поставками перебоев не будет.

Получение анилина, которое так меня вдохновило изначально, пока тоже не принесло ожидаемых результатов. Меня не устраивало ни количество производимого продукта, ни полученная линейка цветов – красный и фиолетовый. Якоб, правда, посчитал результат приемлемым, но я не хотел выходить на рынок с таким ограниченным ассортиментом. Чтобы получить больше покупателей, следовало как можно громче о себе заявить. И в идеале хотелось бы предоставить публике самые неожиданные расцветки. Однако дело, которое так хорошо началось, дальше никак не двигалось.

Зато, наконец, заработало изобретение, о котором я и думать забыл. Думается мне, если бы Гюйгенс работал только над ним, не отвлекаясь на посторонние дела, результат мы увидели бы раньше. Но всегда возникало нечто, что было гораздо важнее механизма, воспринимаемого как игрушка. Так что модель, снабженная паровым двигателем, поехала спустя чуть ли не год после того, как я нарисовал чертеж. И восторг она вызвала разве что у моих пацанов да младших братьев. Для остальных это было всего лишь очередной непонятной диковиной.