Чжи в душе ликует. Нанести на карту новое побережье Африки, тем самым почти полностью нанести очертание континента, — удовольствие. Но открыть и зафиксировать на карте океан — небывалая привилегия. Даже адмиралу Чжэну это до сих пор не удавалось.

Чжи понимает, что остальная команда не разделяет его личного восторга. Мореходы все время думают о холодных океанских глубинах. Они беспокоятся, что с ними будет, когда иссякнут запасы пресной воды. Они опасаются, что, возможно, никогда не вернутся домой. Даже Юань и Кэ начинают верить в миф о конце света.

Мастер Чэнь и Чжи трудятся в каюте над мореходной лоцией нового океана, когда по палубе прокатывается оглушительный грохот. Они привыкли к штормам и океанскому шквальному ветру, поэтому продолжают сложные вычисления широт. Потом грохот повторяется, кто-то из вахтенных матросов зовет их по именам.

Они поднимаются и бегут к двери, но не могут ее открыть. Дверь заклинило. «Цзин Хэ» начинает сильно раскачиваться, хотя «золотые» корабли спроектированы так, чтобы никогда не испытывать качки. Чжи пытается себя успокоить, вспоминая о многочисленных защитных мерах: усиленных носах, водоустойчивых отсеках и стабилизирующих якорях. Ясно, что такой корабль вскоре выправится.

И все же по маленькой каюте начинают летать фонари, кисти и приборы. Мастер и Чжи торопятся спрятать незаменимые приборы в прикрепленные к полу сундуки, но их отшвыривает к стене от очередного наклона корабля. Они пытаются подняться, но безуспешно.

Тогда оба заползают под письменный стол, который также прикреплен к полу. Чжи хватается за ножку стола, пока корабль раскачивается взад-вперед, словно угодил в челюсти игуаны. Он молится Аллаху, чтобы тот защитил их, и слышит, как мастер Чэнь молится своим богам, держась за другую ножку стола.

За кормой стоит оглушительный рев. Корабль сильно наклоняется, почти лежит на воде — и вот уже он ныряет в океанскую глубину. Картографы скользят к другой стене.

— Мы разгневали богов своим поиском Фусанга! — кричит мастер. — Да простят и защитят нас небеса!

Несмотря на все защитные меры, в каюту врывается вода. Она поднимается все выше и выше, и вскоре картографы вынуждены покинуть свое укрытие под столом и держаться за столешницу. Чжи начинает думать, что каюта станет его могилой.

А потом, так же внезапно, как началась, качка проходит. Чжи слышит голоса матросов, стук в дверь. Ему не хочется отпускать столешницу, но он заставляет себя и медленно бредет по воде к двери, крича на ходу, что они с мастером живы.

Он слышит удары топора по двери, появляется щель. Моряки протягивают руки через дыру, помогают Чжи и мастеру выбраться. Все с трудом поднимаются на палубу.

Вся палуба усеяна телами. Гигантские волны, не идущие ни в какое сравнение с теми, что были у африканского побережья, поглотили «золотые» корабли, несмотря на все предосторожности. Вода затопила водонепроницаемые отсеки корпуса, сотни моряков утонули. Зерновые суда меньшего размера и военные корабли не пережили потопа; некоторые просто не выплыли на поверхность из-под волн. Чжи утешается только тем, что на палубе нет тел Юаня и Кэ. Значит, они выжили.

К ночи волнение моря спадает. Ветер утихает. Но моряки никак не могут успокоиться — слишком велики потери и слишком неожиданны.

Мастер Чэнь, не переставая молиться богам и сетовать по поводу Фусанга, возвращается к прежнему делу. И приказывает своему помощнику Чжи продолжать работу, хотя погибли сотни людей и десять кораблей. Поднимаясь на навигационный мостик, Чжи думает, что все его усилия могут оказаться напрасными, что его радость по поводу составления новых лоций может быть бессмысленной. Ибо вполне вероятно, что они погибнут в этом новом океане и никогда не вернутся в Китай.

Наши дни

Томар, Португалия

Мара смахнула со смокинга Бена кусочек мха перед входом в Шаролу. Ей не хотелось привлекать излишнее внимание к их паре, хотя она зря беспокоилась. Гости беспечно болтали в священном месте и не заметили вновь вошедших.

Теперь, когда пространство под сводчатым потолком заполнили люди, оно уже не казалось таким огромным. Мара и Бен подходили то к одной компании, то к другой в поисках виконта Томара. Наконец она заметила его у входа в Шаролу. Он стоял в окружении шикарного общества.

Мара подошла поближе, желая услышать о прошлом архитектурного ансамбля Томар в изложении хозяина, после того как выслушала версию профессиональных историков из уст Бена и профессора Силвы. Тем не менее его рассказы на английском и португальском для многонациональной публики, казалось, сошли прямо со страниц школьного учебника. Он привнес единственный личностный элемент, когда рассказывал о семейном проекте перестроить юго-западную галерею монастыря в неоклассический дворец в начале девятнадцатого века, после того как его предки стали управлять комплексом из-за роспуска ордена Христа.

Когда виконта спросили о внутреннем убранстве дворца, его лицо оживилось. Он пустился в подробнейшее описание бального зала, стены в котором были обтянуты расписанным вручную шелком. Мара несколько осоловела от длинного перечня мельчайших деталей. Она уже сомневалась, что им удастся перехватить виконта одного, когда к хозяину приблизился охранник. Виконт поднял руку, выслушивая охранника, после чего извинился перед обступившими его людьми.

Гости из вежливости подождали несколько минут, но видя, что разговор с охранником затягивается, начали потихоньку разбредаться по церкви. Мара и Бен сделали вид, что внимательно рассматривают фреску со святым над аркой, держась поближе к виконту.

Наконец виконт разобрался с охранником и на какую-то секунду остался один. Мара не упустила этой возможности.

— Виконт, не знаю, помните ли вы нас. Мы среди остальных гостей подходили к вам поздороваться.

Виконт любезно улыбался, но его взгляд выдавал скуку, что опять придется болтать с очередными гостями.

— Ах да, мои американские друзья.

— Вы согласились поговорить с нами в Шароле об одном частном деле, когда освободитесь.

— Конечно-конечно. Хотя у меня не очень много времени. Сами видите, сколько дел.

— Примите наши извинения. Мы не посмели бы прерывать столь значимое мероприятие, если бы не срочность. Нам нужно поговорить с вами об одной украденной карте.

Виконт удивился. И в то же время почему-то разгневался. Он подал знак Маре и Бену следовать за собой и прошел в одну из пустых галерей Шаролы.

— Пропала одна из моих карт? — встревоженно спросил он, вновь обретя самообладание.

— Нет-нет. — Мара заверила виконта, что это дело не имеет никакого отношения к его знаменитой коллекции.

— Тогда почему это срочное дело касается меня?