— У вас репутация одного из самых известных коллекционеров карт в Португалии, и мы надеемся, что вы введете нас в сообщество ваших единомышленников. До нас дошли слухи, что украденная карта, которую мы разыскиваем, видимо, находится в Португалии.

Виконт быстро оглядел их с ног до головы.

— Вы кто такие?

— Как я уже упоминала во время приветствия в очереди, мы коллеги Ричарда Тобиаса и Паулу Монтьеру.

— И вы связаны с ними в этом деле по розыску карты?

— Совершенно верно.

Виконт слегка оттаял. После секундного раздумья он опустил руку в карман.

— Приходите ко мне домой завтра вечером в восемь. — Он передал Маре визитку. — Здесь нужная информация, чтобы меня найти.

— Благодарю вас, виконт. И еще раз примите наши извинения.

Он коротко кивнул, давая понять, что разговор окончен, и пошел прочь. Однако прежде чем слиться с толпой, он еще раз обернулся. Его и без того темные глаза совсем почернели от укора.

— Но сегодня вечером я не желаю слышать ни одного слова об этой краже. Не хочу портить праздник. Понятно?

Наши дни

Лиссабон, Португалия

Такси, в котором ехали Мара и Бен, мчалось по лиссабонским улицам. Мара разглядывала в окно самый длинный мост в Европе — мост Васко да Гама. Ее поразило, что век Великих географических открытий не стал для современного Лиссабона прошлым: о нем напоминали памятники, названия улиц, ресторанов и магазинов и даже сами люди. Национальная гордость современных португальцев восходила к далекому прошлому, эпохе мирового господства.

Вскоре такси остановилось на руа дас Жанелас Вердес. Мара и Бен выбрались из машины и поднялись по ступеням, ведущим к желто-белому зданию, похожему на дворец, — Национальному музею старинного искусства. Музей обладал самой большой в Португалии коллекцией живописи, но Мара и Бен пришли сюда не для того, чтобы увидеть превосходное собрание ранних религиозных работ. Им нужна была одна-единственная выставка.

Они побрели по длинным коридорам в галерею. Пока они шли, Мара вспоминала свой разговор с Джо. Перед свиданием с виконтом Джо раздобыл новые подробности о Габриэле да Косте, существенно пополнив их довольно ограниченное досье. Оказалось, что диктатор Антонну ди Оливейра Салазар изгнал это семейство со всех значимых постов, но уже с 1974 года, когда закончился режим преемника Салазара, Марселу Каэтану, виконт, предпочитавший теперь жизнь отшельника, представлял собой значительную политическую силу в Португалии. Словно павлин, распускающий перья, он раскрыл все свои скрытые таланты, чтобы восстановить Португалию на ведущих ролях, и добился, что в 1986 году Португалия вошла в Европейский союз. Осуществив свою цель, он снова ушел в тень, целиком погрузившись в пеструю жизнь лиссабонских богачей, лишь время от времени давая понять, насколько сильны монархические и исторические связи. На свет он выходил только ради какого-нибудь стоящего дела, например сбора средств для фонда Томар или организации международной выставки Экспо-1998 в Лиссабоне.

Заядлый коллекционер древних карт и средневекового португальского искусства, виконт предоставил несколько экспонатов для временной картографической выставки в Музее старинного искусства. Мара подумала, что ознакомление с выставкой «Виды Лиссабона: прогулка сквозь время» может дать им представление о виконте как о коллекционере, а не о политике. Поэтому она предложила Бену побывать в музее.

Вручив билеты охраннику, Мара с восторгом поняла, что галерея будет предоставлена им двоим. Вскоре она затерялась среди исторических изображений Лиссабона. На выставке были представлены в основном городские виды и сценки XV–XVIII веков, а не карты. Ее поразило, сколько изменений произошло за это время — монастырь Иеронимитов, например, когда-то стоял на берегу реки Тежу, а не поодаль, — тем не менее очень многое осталось нетронутым.

Мара обошла всю выставку, затем вернулась к гравюрам виконта, надеясь получше понять их владельца. Виды Белемской башни, построенной в начале шестнадцатого века посередине реки Тежу, были великолепны. Внушительного вида башня поднималась из бурных волн реки, и Мара живо представила тот страх, который, должно быть, она вызывала в моряках, впервые оказавшихся в Лиссабоне. Плеча Мары коснулся Бен, и она от неожиданности дернулась.

— Я иду в архивы, — сказал он.

— Зачем?

Бен замялся.

— Там хранятся оригиналы архитектурных чертежей Диогу ди Арруды и Жуана ди Каштилью.

Только теперь Мара поняла, почему он с такой готовностью откликнулся на ее предложение пойти в музей; он с самого начала задумал забраться в архивы.

— Архитекторы, перестраивавшие Шаролу?

Он кивнул.

— Надеетесь обнаружить пропавший первый этаж? — насмешливо поинтересовалась она.

— Кто знает, — зарделся Бен.

— Мне казалось, мы договорились отложить на время эту загадку.

— Договорились. Но мы ведь здесь. Чертежи тоже здесь. Кому это помешает?

Мара невольно рассмеялась: он начал рассуждать совсем как она.

— Ладно. Встретимся здесь через час.

Закончив рассматривать гравюры виконта, Мара покинула галерею и принялась искать какого-нибудь экскурсовода, который мог бы посоветовать ей литературу по теме выставки. Бродя по залам, она все время натыкалась на стрелки, указывающие, как пройти к самому знаменитому экспонату музея — «Поклонению святому Винсенту». Мара решила взглянуть на него.

В брошюре, которую она взяла при входе, Мара прочла об известном полиптихе святого покровителя Лиссабона кисти Нуну Гонсалвиша, загадочного придворного художника, служившего при короле Альфонсе V. Утерянный на несколько веков, он был вновь обнаружен в 1882 году в монастыре Святого Винсента. Работавший в монастыре художник Колумбану обнаружил под деревянными лесами в заброшенной часовне алтарь. Он извлек живописное произведение и пристроил его в один из коридоров монастыря, где оно и провело в безвестности еще одно десятилетие.

Признанное в настоящее время самой важной португальской картиной XV века, «Поклонение» с недавних пор стало считаться символом национальной гордости в эпоху Великих географических открытий. Критики подняли вокруг алтаря громкую шумиху, словно речь шла о Моне Лизе. «Поклонение» представляло собой единственное символическое изображение того момента в истории, когда религиозное и мирское соединились вместе для одной общей цели: эпической задачи выхода Португалии в моря для распространения христианства и утверждения португальского материального превосходства.

Мара оторвалась от брошюры. Никакое количество гипербол не могло бы подготовить ее к лицезрению самого алтаря. Тончайшие, реалистически выполненные портреты: святой Винсент, король Альфонс V, король Жуан II, принц Генрих Мореплаватель и даже сам Гонсалвиш были изображены на фоне простых людей — рыбаков, монахов и солдат. Эти таинственные фигуры были также индивидуально выписаны. Гонсалвиш мастерски владел кистью, передавал игру света и тени, но Мару в первую очередь поразила иконография, тщательно расположенные символические предметы.