Танат довольно кивнул, видимо ожидая этого вопроса. Да что ты, фу ты ну ты, экие мы серьезные, прям учитель на экзамене. В конце-то концов, кто здесь живет и все и про всех знает, я, что ли?

– А к Матрене можно пройти через ходы, которые прямо за той стеной. – Измененный хищно оскалился. Ох, и насолила она ему, видно, раз так-то вот ведет себя этот обычно спокойный и невозмутимый товарищ. – Крюк, сможешь провести?

– Конечно, – кивнул тот. – Бабка мне должна кое за кого, да серьезно должна, не по-детски. Ее сволочи Мирона убили…

Вот оно как, оказывается. Жаль, жаль, больше никак и не скажешь. Я же его даже и не знал почти. Да и познакомились мы весьма странно, а как еще назвать знакомство, при котором тебе под подбородок втыкают ствол «Бизона»? Но видел же, каждый раз встречаясь с Крюком, как ему дорог друг. Безногий калека с мужественным характером, которого ему приходилось таскать на собственном горбу, и бывший всегда с ним рядом. А как в байках говорили рейдеры, вместе они были с самой Волны, всегда рядом. В любой переделке, при любом, самом паршивом раскладе, они оказывались рядом, и Мирон не только прикрывал тыл голему. Нет, было видно, что дружба у них честная, основанная на том, что им пришлось перенести вместе. И теперь, как оказывается, его нет. И виноваты в этом головорезы, или, как их лучше назвать, – раздолбаи Бабки. Да, парни, это ж какими сказочными дурнями надо быть, чтобы додуматься убить друга Крюка? Не завидую я чего-то Матрене, если честно, совсем не завидую. И сдается мне, что план наш запросто может и удасться, если постараться в суматохе боя найти то, что нам так необходимо.

– Значит, так и поступим. – Сдобный чуть кивнул, соглашаясь, судя по всему, сам с собой. – Пойдем, как ребята встанут. Сейчас у нас сколько? Два часа уже… ага, пойду сам покемарю чуть. Пикассо, давай, поднимай всех около четырех, самое то, чтобы ублюдков раком поставить. С утренними и счастливыми снами, хех.

Это точно, самое время. Танат подошел к Крюку и начал объяснять ему дорогу по коридорам, которой нужно будет пройти. А я откинулся к стенке, прокручивая в голове, как надо будет действовать, и невольно возвращаясь к тому, что было, кажется, так недавно.

Сколько раз нас, совсем глупых и зеленых духов, учили – будь на посту бдителен, будь. Особенно под утро, особенно ближе к пяти часам, когда в сон клонит так, что просто невозможно удержаться. Что хочешь, то и делай, хоть прыгай, хоть отжимайся, если есть напарник, но только не спи, ни в коем случае не спи. Это ведь так просто услышать и так просто не понять…

И так и было тем ранним утром, когда кто-то заснул, и первый пост не успел ничего сделать, когда они были уже внутри кольца траншей. И спасибо тебе, медсестра наша Марина, вышедшая, по своему скотскому обыкновению, пописать прямо в ход сообщения. Да будут у тебя всегда здоровые внутренние органы, и пошли тебе Господь Бог хорошего мужа и много детишек за то, что ты так нехорошо себя вела, игнорируя обычный сортир. Ведь ты своим истошным воплем разбудила второй пост, где пулеметчик Мазай не стал думать – что и как. А просто полоснул перед собой из ПК, широким веером, не давая им пробраться дальше. Да, брат, ты остался там, прошитый насквозь очередями, но ты спас многих пацанов, которых дома ждали их мамки, спасибо тебе. И пусть земля будет тебе пухом.

А потом был бой, страшный и скоротечный, который, как это и было всегда, когда те не могли сразу взять взвод в кольцо подло и сломить количеством. Всплески выстрелов из автоматов, вспышки и гулкое уханье гранат, крики, стоны и красные ракеты, которые, одну за другой, пускал вверх наш рыжий старшина. Все это было, и ничего не вышло у злых бородатых мужиков, которым платили такие хорошие бабки за их работу. Как и обычно, зеленые пацаны с триколорами на рукавах выбили эту мразь, хотя и заплатили за это очень дорогую цену. А потом, когда в вышине застрекотало и загрохотало, бородатые поняли, что этих сопляков сломать не вышло, и бежали, и падали, получая выстрелы в спины, как последние трусливые лохи. Вот так вот бывает, когда хочется закрыть глаза под самое утро и не видеть того, что рядом. Ой, дорогие мои матреновцы, мне не будет стыдно за то, что сделаю, если вы будете спать. И не надейтесь.

– Пикассо, ты чего бормочешь тут? – Танат присел рядом. – Мне даже не по себе стало. Вроде и не спишь, а уставился перед собой в одну точку и чего-то шепчешь и шепчешь.

Вот черт, задумался так задумался. Бывает же такое, однако, когда вспоминаешь то, что закончилось так давно.

– Да все нормально. Слушай, а что за хрень там у Бабки? Ну, в смысле – тоже бункер или как?

– Нет. – Измененный сел рядом, закрыв глаза. – Обычный здоровенный дом, комнат на пятнадцать. Не знаю, кто там раньше жил, но денег явно хватало, чтобы такое отгрохать. На втором этаже окна полностью заложены, первый в щитах, да вам оно и без разницы, войдете через подвал. Там у нее и закрома. Только не получится зайти и выйти, чтобы просто забрать контейнер, драться всерьез придется. В подвале человек пять будет обязательно, а там и остальные прибегут.

– А откуда там вход в коридоры-то?

– Да кто же знает, Пикассо? Может, тот, кто там жил, работал в Системе, может, дом вообще прикрытием был. Есть вход, и все тут.

– Да и ладно, если так подумать. Танат, а какой тебе интерес во всем этом?

Измененный помолчал.

– Я хочу покоя, Пикассо, просто покоя. Да и Крюк тоже, как мне думается. То, что есть сейчас у таких, как мы с ним, это ведь и не жизнь, так, подобие. Правда, так думают далеко не все, к сожалению. Ты это, будь аккуратнее. Помнишь про бэньши?

– Помню, конечно, а что?

– Она против нас.

– Против?

– Да. Ладно, я чуть подремлю, тоже ведь устаю, хотя ты можешь и не поверить.

Я кивнул, встал и начал прохаживаться. Сна не хватило, слишком серьезным оказался день. Ладно, если сестренка выспится, она тоже устала, а работы у нас впереди еще ой как много.

Обвел взглядом всех, с кем в очередной раз свела странная судьба, мотающая меня взад-вперед и пока не давшая того, что мне было необходимо. Вот они, те, кому могу доверять и кто не прокинет и не предаст. Хорошо, когда начинаешь понимать всю ценность этого замечательного чувства, дружбы. Ведь когда они есть, друзья, то ты уже не один, и тебе всегда придут на выручку. Да и ты сам, если понадобится, сделаешь для них все возможное.

– Пикассо? – Танат неожиданно открыл глаза.

– Ну, чего тебе не спится?

– Ты хочешь стать обычным человеком?

– Да, Танат…

– Это хорошо, Пикассо. Так борись и иди до конца, чтобы добиться этого.

Сделай шаг вперед, настал твой черед,

Никому не верь, ты словно раненый зверь,

Больше нечего ждать, пора проснуться и встать,

Сквозь сотни лет двигай на свет.