Об аргументах «вторых» предельно кратко.

Можно посчитать «своими» только тех, кто не высовывает голову из собственного дома. Настоящие патриоты.

Могу только посоветовать «Сон Обломова» из романа Гончарова «Обломов»[265]. На мой взгляд, самое гениальное, что написал этот писатель. Там, в этом сне, есть село, в котором есть мост, через которой, жители этого села никогда не переступали. Страшно. Как вход в преисподнюю.

А в остальном наши патриоты могут быть спокойны. Международные фонды практически свернули свою деятельность в Азербайджане. Мы богатая страна, зачем нам зарубежные фонды.

…даю слово моему воображаемому оппоненту

Мой оппонент, действительно, воображаемый, но суждения его, в той или иной форме, слышал от многих людей.

Итак, предоставляю ему слово.

«Не пора ли ясно и недвусмысленно заявить, что «гендер» грозит разрушить наши национальные семейные традиции. Но именно они, наши семейные традиции, помогли нам выжить на протяжении многих веков, хотя не раз мы подвергались культурной интервенции. Надеюсь, мы сохраним наши национальные традиции и в будущем».

«Самую мощную культурную интервенцию мы испытали в советское время. Тогда были широко распространены призывы: «эмансипации женщины», «освобождения женщины-азербайджанки», «освобождения женщины Востока» и т. п. Это была типичная советская идеология, демагогическая и колонизаторская в своей сути.

Советская власть была весьма последовательна, она искала и находила своих адептов в основном среди тех женщин-азербайджанок, у которых не складывалась семейная жизнь, или тех, кто рассчитывал, что, предав забвению национальные традиции, сможет успешно сделать карьеру.

Но и это не всё.

Советская идеология намеревалась сделать Советский Азербайджан форпостом своей идеологии на всём Ближнем и Среднем Востоке. «Освобождённая азербайджанка» была нужна как воздух. Её необходимо было придумать, и её придумали.

…советский миф об освобождённой женщине

Сразу скажу, во всём этом много такого, с чем невозможно не согласиться.

Классический пример: «Севиль» Дж. Джаббарлы.[266] Из банальной семейной драмы создали типичный советский миф. Севиль могла бы быть прекрасной женой и матерью, не случайно её имя означает «будь любимой». Но её призывают восстать против самих устоев института семьи, который сложился на протяжении веков. Если называть вещи своими именами, её призывают к экстремизму. А сбрасывание чадры и последующее внезапное возрождение рассматривается как символ торжества советской идеологии.

Не будем удивляться. Подобный примеров в советской культуре пруд пруди. Достаточно назвать фильм «Член правительства»[267], когда буквально по мановению волшебной палочки простая крестьянка становится «членом правительства». Да и не только этот фильм, множество других примеров. Перелицованная на советский лад «Золушка»[268].

Севиль, действительно, стала советским символом. Сняли фильм, бесконечное количество спектаклей, скульптура на одной из центральных площадей.

Насколько этот символ укоренился в жизни, особый разговор. Только не будем с мутной водой выплёскивать здорового ребёнка. Тот же памятник «Освобождённой азербайджанки» скульптора Фуада Адурахманова[269], на мой взгляд, один из лучших в нашем городе.

Что касается Дж. Джаббарлы, он вынужден был подчинить свой талант идеологическим требованиям.

Такое было время.

…изменившиеся времена

Как сегодня относиться к «Севиль» и другим «социалистическим» произведениям?

…замечу, что в 1960-е годы многие художественные произведения, оставаясь по определению советскими, перестали быть «советскими». Разумеется, не только в Азербайджане, во всей стране. Об этом в своё время, в разговоре о «трёх азербайджанских повестях»[270]…

Несомненно, «Севиль» наша национальная классика, а классическим следует называть только такое произведение, которое способно меняться во времени. И поскольку изменилось время, другими должны стать новые постановки пьесы. Вариантов множество: от стилизации социалистического реализма до прямой гендерной публицистики. Возможен спектакль, акцентирующий внимание на протесте Севиль против лживости и лицемерности многих постулатов мужского мира. Речь идёт не о том, что все мужчины лживы – мораль из кухонного обихода. Речь о том, что в новом мире мужчиноориентированная мораль, становится одинаково опасной как для мужчин, так и для женщин.

Теперь, что касается скульптуры «Освобождённая азербайджанка».

Медленно спуститесь по улице, мимо скульптуры, не отводя взгляда от женщины на пьедестале. Такое впечатление, что «азербайджанка» всё время, чуть-чуть поворачивает к вам своё лицо, будто всё время скидывает чадру, и всё время остается в чадре. И кто запрещает нам считать, что это памятник о внутреннем порыве женщины-азербайджанки к раскрепощению.

А как трактовать этот порыв – вопрос интерпретаций.

Кто-то язвительно пошутил.

Мимо «азербайджанки, сбрасывающей чадру», всё больше проходит молодых азербайджанок, чьи матери и бабушки когда-то сбросили чадру, а они сегодня, по собственной воле, надели хиджаб.

Такой вот парадокс. Что можно сказать, всё те же спотыкающиеся времена, о которых уже говорилось выше.

…противоречит ли гендер национальным традициям?

Попробую вновь дать слово воображаемому оппоненту.

«Конечно, меняется жизнь и должна меняться роль женщин в обществе.

Но следует ли вновь и вновь раскачивать нашу «лодку», только для того, чтобы выглядеть «современными»?

Неужели, как говорится в азербайджанской пословице, «если петух не прокукарекает, солнце не взойдёт»?

Если бы не навязали нам «гендер», так и остались бы мы слепыми и глухими, не смогли бы решить свои проблемы?

Почему мы забываем, что в национальных традициях заключена мудрость веков?

Почему не принимаем во внимание, что именно забвение национальных традиций является причиной психологической растерянности, которую нередко испытывают наши женщины?

Сколько бед нанесла национальным традициям советская идеологическая экспансия. Может быть, стоит остановиться».

В этих словах, как и в словах о советских мифах, много правдивого, но…

Во-первых, о самом слове-понятии «гендер».

Не хочется углубляться в философские вопросы, но порой назвать нечто означает его создать.

Бывает слово как открытие, даже как откровение, помогающее обнаружить совершенно новый фрагмент реальности.

Открытие гендера (именно так – открытие) помогло по-новому взглянуть на, казалось бы, банальные взаимоотношения мужчины и женщины. Будто мощный прожектор осветил то, что многие из нас предчувствовали, но преодолеть свою немоту не могли.

Даже на историю мы теперь смотрим по-другому.

Не знаю как у вас, а у меня давно возникла страшная усталость от всех этих битв, полководцев, сражений. Мир, а не война становятся теперь все более интересными, а какой же мир без женщины и как его можно понять без гендерных проблем.

Не только в мировой, но и в азербайджанской культуре, благодаря гендеру открылись такие неожиданные ракурсы, о которых мы и не подозревали. А казалось бы просто слово.

Во-вторых.

Несомненно, существуют области культуры, в отношении которых у нас есть все основания говорить о национальных традициях. Например, музыка, или, думаю в меньшей степени, литература.

Но каковы эти традиции в семье?

Кому-то может показаться, что азербайджанская семья и есть наглядный пример такой традиции, но что в ней останется,