– В соседнем районе нашли и взорвали… У нас тоже что-то строили по приказу Масхадова. Пленные и рабы. Потом их всех расстреляли…

– Но есть ведь кто-то, кто эти подземелья знает?

– Наверное, есть. Только никто на дверях дома объявление об этом не напишет…

– Ладно. Посмотри на тело бандита. Это не Берсанака?

– Я сам Берсанаку плохо знаю. Мальчишкой ещё был, видел мельком пару раз. Не узнаю сейчас…

– Это, товарищ капитан, Гойтемир… Был то есть Гойтемир… И не стало его… – сказал Сашка Венчиков, присевший радом с трупом. – Я след его подошвы помню…

И солдат пошевелил стволом автомата башмак на почти оторванной крупнокалиберной пулей ноге. Под светом фонарика стал отчётливо виден узнаваемый рисунок подошвы.

– Пусть будет так… Значит, снайпер выбрал не ту мишень…

Капитан Матроскин опять вытащил трубку мобильника и отошёл в сторону, чтобы доложить подполковнику Стропилину не только обстановку, но и выложить свои соображения относительно цели пребывания в России Берсанаки Гайрбекова и пресловутого неизвестного пока военным разведчикам Дока. Для дальнейших действий, если экспертиза подтвердит предположения капитана и если Берсанаку с напарником не удастся задержать в ближайшие дни, потребуется собрать много недостающих данных, чтобы предотвратить запланированный бандитами террористический акт, вычислить место его проведения, время и предотвратить…

Но это уже работа не спецназа, а аналитиков…

А что касается успеха поисков, то здесь ещё неизвестно, кто скажет последним своё слово, Берсанака или Матроскин…

Берсанака вернулся так же неслышно, как ушёл. Конечно, кошка умеет ходить неслышно, но и медведю свойственно умение незамеченным подкрадываться к добыче.

Док Доусон вопросительно поднял подбородок. Гойтемир, кривясь от боли, боком пододвинулся ближе, чтобы Берсанаке не пришлось говорить громко.

– На пути небольшая преграда. В лесу откуда-то ещё один труп взялся. Не знаю даже, чей. Гойтемир, не твоя работа?

– Нет, мне не повезло… – прошептал Гойтемир.

– Там этот мент… Без собаки… И какой-то «краповый»… Мент уходит. Уже ушёл… Я всего не понял, но он, кажется, отправился за машиной, чтобы труп загрузить. Нам это кстати… Берём «крапового», только так, чтобы шума не было. Бить буду я, вы только подстрахуйте. По-быстрому допросим и…

– И решим, что нам дальше делать, – согласился Док Доусон. – Одно я знаю точно – необходимо будет полить напоследок «крапового» из баллончика…

– Гойтемир идёт замыкающим… – распорядился Гайрбеков, не возражая против предложения полковника, следовательно, принимая его за обязательное и естественное. – Как самый малоспособный на текущий момент к рукопашному бою… И без обиды… «Краповые» в рукопашке опасны…

Это было уже важное решение, потому что, страхуясь от неожиданностей со стороны проводников, раньше замыкающим постоянно шёл полковник Доусон. Сейчас Берсанака переменил положение, причём сделал это так, что Док даже возразить не мог.

– За мной… Мент скоро вернётся с машиной и с собакой, надо успеть закончить допрос…

Выдвигались цепочкой, сделали полукруг, чтобы зайти к «краповому» со стороны леса, откуда он никого не ждёт и стоит постоянно лицом в сторону холмов. Труднее всего ступать неслышно было Гойтемиру – нога сильно мешала, и Берсанака несколько раз оборачивался в его сторону, этим выказывая своё неодобрение. Но «краповый» на кромке леса никого не увидел и не услышал. Берсанака уже оказался почти за его спиной, когда откуда-то издалека донёсся слабый звук выстрела. Его и за выстрел-то принять было сложно, словно пробка из бутылки выскочила. Но Берсанака понял, что это за выстрел. Да и трудно было не понять, потому что Гойтемир сразу свалился, хотя не издал ни звука.

Реакция опытного Гайрбекова была молниеносной. «Краповый» только успел голову на звук падения тела Гойтемира повернуть, когда Берсанака уже дал в эту голову короткую очередь. Он не оценивал ситуацию. Он схватывал её целиком, безошибочно выбирая правильное для себя решение. И потому, только взглянув на Гойтемира, которому почти оторвало ступню сломанной ноги, тут же, стараясь взгляд своего старого товарища не поймать, дал в самого Гойтемира одну за другой три очереди. И присел за камень, заметив краем глаза, как присел точно так же полковник Доусон. Но полковник недолго бездействовал. Он тут же скачок совершил и успел направить аэрозольную струю на грудь лежащему на спине «краповому». И тут же прозвучал ещё один выстрел. Пуля угодила в ствол ели, и ель затрещала всем своим высоким телом. Явно было, что стреляли из «крупнокалиберки», прицел был с тепловизором, и потому следовало уходить быстрее и в разные стороны, как и положено при обстреле снайпером. Что они и сделали, не сговариваясь. Хорошо, что несколько крупных камней могли служить им укрытием. А дальше – к повороту склона. Там уже никакой тепловизор не поможет снайперу найти цель.

За поворотом они встретились. Полковник дышал тяжело, тогда как сам Берсанака, никогда в жизни не куривший, даже не почувствовал перебоев дыхания.

– Что? – спросил Док Доусон.

– Снайпер… С тепловизором…

– Это я понял. Что делать будем?

– А чего от нас ждут федералы? – вопросом на вопрос ответил Берсанака.

– У них у всех в памяти события своей истории семидесятилетней давности. Ты знаешь, что такое оборона Брестской крепости?

– Конечно… Я в школе учился…

– Федералы наверняка решат, что мы должны спрятаться под землю…

– Я тоже так думаю, – согласился Берсанака. – А это значит, что мы должны поступить не так, как они ждут… Идём…

– Куда? – спросил полковник.

– Мент двинулся в эту сторону. Там стоят «краповые». Они сейчас все вместе сюда двинут. На транспорте… А мы пешим ходом, не попадая в свет фар и не забираясь в снег, чтоб следов не оставить. Надо разминуться с ними вплотную и остаться у них за спиной. А под землю они скоро заберутся, там уже не спасёшься… Никогда… Прощай, моя старая берлога! Вот и сделали из меня федералы шатуна…

– Что такое шатун? – не понял Док Доусон.

– Шатун… Не знаешь… А вот, бывает, медведя зимой охотники с берлоги поднимут, а убить не смогут. И тогда он в голодную пору бродить начинает, вместо того чтобы мирно спать… Шатается туда-сюда и сам не знает куда… Шатун очень опасен – пусть теперь федералы побоятся…

– Ну-ну… Медведь-шатун… Он, похоже, для всех опасен, и для своих тоже…

– Двинули, не будем время терять… И не вспоминай больше про Гойтемира. Он много лет был моим верным спутником. Мне самому больно, но ему лучше было умереть, чем попасть в руки федералов. Да ещё попасть без ноги… Снайпер специально стрелял в ногу, чтобы взять его живым… Нам нельзя угождать федералам, и Гойтемир знал это лучше других… Идём…