Интересно было бы просто знать, кто пытается до них добраться? «Краповые» при этом выполняют, как Гайрбекову показалось, только вспомогательную функцию. Простой армии дела до него и до Дока Доусона вообще нет. Спецназ ФСБ, как и все антитеррористические подразделения, носил на голове не вязаные шапочки и банданы, а лёгкие кевларовые каски, которые пуля не берёт, но которые можно пробить при сильном ударе ножом или, что лучше, шилом. Остаётся только спецназ ГРУ, пресловутые «летучие мыши», встречаться с которыми не слишком хотелось хотя бы потому, что Берсанака уже встречался с ними и с трудом ноги унёс, принеся в жертву своих людей. Жалко, что не удалось рассмотреть нарукавную эмблему. Но, думается, если это в самом деле спецназ ГРУ, как обычно бывает, цепкий, как рак, то придётся с ним ещё встретиться, и эмблему рассмотреть возможность будет.

– Куда мы идём? – продолжал настаивать на своём праве на информацию полковник Доусон.

– Мы идём в село, только что покинутое «краповыми»…

– А если они захотят продолжить «зачистку»?

– Пусть продолжают… Нас хорошо спрячут… Нас даже прятать не будут, но нас и искать не будут… Это хорошее место…

– А работать там мы сможем?

– Мы будем жить через забор от Бекмурзы, у его соседа… Когда будет нужно, мы просто перешагнём через забор и встретимся с младшим Бисолатовым… Мы даже увидим, когда он приедет, и при желании мы сможем пригласить его к себе…

– И кто этот сосед? Почему мы раньше с ним не работали?

– Это самый уважаемый человек в округе. Он глава совета старейшин района, человек, прошедший всю войну с первого дня до последнего, ему все ордена и медали вешать некуда… И этот человек никогда нас не предаст…

– Ты уверен?

– Абсолютно. Я только скажу ему несколько слов о его внуке…

– О внуке?

– Да. Этот человек – родной дедушка Гойтемира. Но он не желал знать внука все последние годы… Говорят, даже проклял его… Но на мёртвых проклятия не распространяются… Он примет нас с вестью о внуке и, как мужчина, не забывший законы предков, будет со своим старым ружьём охранять нас от всех, кто попытается на нашу свободу посягнуть…

– Интересные законы были у ваших предков… – заметил полковник.

– Да… Если в твой дом приходит гонимый, пусть это будет самый последний преступник, и попросит убежища, ты обязан его спрятать и защитить… Сейчас многие не помнят этого, но старики помнят… Это надёжнее любого бетонного подземелья…

Вся логика событий говорила капитану Матроскину, что Берсанака Гайрбеков и Док не пойдут снова под землю, поскольку уже чувствуют, что их там вот-вот достанут. Это же говорила и репутация Берсанаки. Перед началом полевой фазы операции Матроскин вместе со своими офицерами внимательно изучил составленную аналитиками психограмму Гайрбекова, которая вырисовывала достаточно явственно основные черты характера этого матёрого бандита. И главная его черта, как террориста, была как раз в нестандартности поведения. Берсанака всегда старался поступать не так, как от него ждали, он предпочитал пойти на крайний риск, но этот риск позволял ему уйти туда, где его никто не видел, и скрыться от преследования. И потому вполне можно было бы ожидать, что и сейчас он найдёт какую-то возможность ускользнуть в темноте и не прятаться под землю, где его наверняка, понимал бандит, будут искать. Тем более что при достаточном хладнокровии сделать такой ход не слишком сложно. Можно просто залечь где-то в кустах или за камнями и пропустить поисковиков в нескольких метрах от себя, а потом двинуться дальше встречным курсом. А федералы не имели достаточных сил, чтобы поставить достаточно плотное оцепление, способное проконтролировать все направления. И сейчас невозможно было понять, в каком направлении могли бы двинуться Берсанака с Доком. При этом они могли и не двинуться, а посчитать, что под землёй будут укрыты хорошо, и там спрятаться.

Исходя из этих соображений, капитан Матроскин вызвал из села все силы спецназа внутренних войск, чтобы они помогли в поиске, и приказал взрывать найденные входы в подземелья. Одновременно через подполковника Стропилина передал заказ на глубинный инфракрасный режим космической съёмки главного холма и холмов, лежащих рядом, на предмет поиска подземных коммуникаций. Матроскин толком не знал всех возможностей управления космической разведки, но слухи ходили, что возможности эти весьма велики. И потому капитан запрашивал по полной программе, надеясь получить хоть толику данных. Каково же было удивление Матроскина, когда через час ему позвонил подполковник Стропилин и сообщил, что спутники управления космической разведки обнаружили под холмами разветвлённую сеть, по всей вероятности, бетонированных подземных сооружений, подробная карта будет готова через несколько часов, и её доставят с вертолётом, который прилетит на рассвете за объектами для экспертизы.

– А раньше, товарищ подполковник, эти сооружения обнаружить было нельзя? – недовольно спросил капитан.

– Когда ты ведёшь маршевую колонну, ты узнаешь, что на тропе мина установлена, если только её заметишь или кто-то пальцем в неё ткнёт… То же самое с холмами… Ты пальцем ткнул, и сооружения обнаружили… А все холмы и горы на Кавказе обследовать – годового военного бюджета страны не хватит… Что будешь предпринимать без карты?

– Вызвал «краповых», взрываю входы… Полезем сами, как кроты…

– Добро, копайте… – согласился Стропилин.

* * *

«Копал», по сути дела, пока только один старший прапорщик Половинкин. Причём копал и в прямом, и в переносном смысле. Конечно, владеть малой сапёрной лопаткой может каждый солдат спецназа. Владеть и в качестве оружия, и в качестве шанцевого инструмента. Но в тёмное время суток старший прапорщик предпочёл доверять только себе и, отогнав всех от первого входа на безопасное расстояние, разгребал камни и землю вокруг них чуть не руками. Как оказалось, поступил Половинкин так не напрасно, потому что уже вскоре нашёл провода, идущие от кнопочного пульта, призванного вроде бы вход открыть, и провода эти на небольшой глубине под поверхностью земли вели выше. Раскопав их полностью, старший прапорщик добрался до небольшого бугорка метрах в десяти выше входа. Здесь он ещё раз осмотрелся, категорично замахал двумя руками на старшего лейтенанта Викторова, пожелавшего приблизиться, и только после этого начал неторопливо разбираться с бугорком. А когда разобрался, то легко разъединил контакты взрывателя МОН-50, направленный полёт осколков которой просто смёл бы со склона всех, кто мог находиться рядом со входом в подземелье, когда кто-то нажал бы не ту кнопку.

– Всё… Теперь можно открывать. Нажимайте кнопку…

– Какую? – спросил старший лейтенант.

– Ту, которая откроет… Все по очереди, какая-то да откроет… – и сам пошёл к входу.

Старший лейтенант Викторов чуть пальцы себе не отдавил, нажимая по очереди все кнопки одну за другой. Под камнем, где кнопочный пульт находился, сильно нажать было трудно, но старший лейтенант старался. Только после нажатия на последнюю камень чуть-чуть вздрагивал, но сдвигаться не хотел.