Энн шмыгнула носом, заморгала, но, так и не справившись с собой, смахнула слезу.

– Как же я ненавижу эти сборища! Мужчины все ужасно скучны. Они могут говорить лишь о лошадях и охоте, а если у них имеются титул и деньги, а у большинства есть либо то, либо другое или то и другое вместе, они превращаются в несносных снобов. Мужчины так уверены в собственной неотразимости, что не представляют, как можно ими не восхищаться, не вздыхать томно, слушая каждое их слово, и не строить им постоянно глазки. – Энн раздраженно смахнула прилипшую к щеке прядь. – Рядом с ними чувствуешь себя лошадью на ярмарке, которой каждый заглядывает в зубы.

– Да, тебе не позавидуешь, – произнесла Кэт. Впрочем, в этом году Энн успела побывать на многих светских раутах, но еще никогда не возвращалась из Лондона в таком, как сейчас, состоянии. – Один из этих несносных типов попросил у отца твоей руки?

– Нет, – ответила Энн и, горестно покачав головой, добавила: – Все гораздо хуже.

– О боже! – побледнев, воскликнула Джейн. – Неужели кто-то… Но ведь твой отец постоянно находился рядом и мог предотвратить… – Она сочувственно погладила подругу по плечу. – Кто-то из них покусился на твою девственность?

– Да нет же, бог с тобой! – Энн повела плечом, стряхнув руку утешительницы. – Я себя в обиду не дам!

– Так в чем же дело?

– Не в чем, а в ком. Дело в папе. – Энн снова начала плакать. – Мой отец – старый похотливый козел. В свои пятьдесят лет он возомнил себя двадцатилетним юнцом!

Кэт от удивления открыла рот. Джейн тоже.

– Но я думала, что для этого он ходит к вдове Конклин, – сказала Кэт.

Вдова Конклин – женщина неопределенного возраста – жила на окраине деревни. Она поселилась там еще до рождения Кэт и уже тогда, поговаривают, пользовалась популярностью у местных мужчин. Скорее всего мистера Конклина никогда не существовало, но, поскольку «вдова» была неизменно любезна и скромно держалась в тени, при этом не соглашалась развлекать женатых мужчин без разрешения их жен, деревенские женщины без особых жалоб мирились с ее присутствием.

– Он к ней ходил, – всхлипывая, подтвердила Энн, – а теперь решил, что влюбился. И хочет жениться вновь.

– Ясно, – промолвила Джейн и посмотрела на Кэт.

Но что она, Кэт, могла сказать? Опыта ни у нее, ни у Джейн в этом вопросе не было. Родители Кэт были, к счастью, вместе, а родители Джейн погибли в дорожной аварии, когда та была маленькой девочкой.

– Может, твоему отцу нужна компаньонка, чтобы скоротать с ней старость? – предположила Кэт. – Наверное, ему одиноко.

Мать Энн умерла в год первого выхода дочери в свет. С тех пор миновало десять лет, но жениться барон решил только сейчас. Интересно, что на него нашло? Но кто их, мужчин, поймет!

– Миссис Итон – овдовевшая младшая сестра жены лорда Баннингли. И ей всего двадцать пять лет – она на год моложе меня!

Кэт не представляла, что на это сказать. На ум приходили разные слова, но ни одного приличного. Джейн, судя по ее растерянному взгляду, находилась не в лучшем положении.

– Папа хочет обзавестись наследником, а у миссис Итон уже имеется двое сыновей. Это ее первостепенное конкурентное преимущество.

– А второстепенные тоже есть? – поинтересовалась Джейн.

– Полагаю, она довольно красивая, – нехотя признала Энн, покраснев.

– Я пытаюсь представить, как твой отец тебе обо всем этом говорит, и не могу, – вздохнула Кэт. Барон любил поворчать и не отличался особым тактом, однако совершенно бесчувственным назвать его она не могла.

– Ему не пришлось мне ни о чем говорить, все и так было понятно. Он весь праздник не сводил с миссис Итон влюбленных глаз.

– Допустим. Но отвечала ли она ему взаимностью? Смотрела ли миссис Итон на твоего отца такими же влюбленными глазами? Если твой отец ее не привлекает, прости меня за прямоту, но барон и в самом деле годится ей в отцы… – Джейн, опомнившись, сделала вид, что закашлялась. – То есть я хотела сказать, что барон несколько старше миссис Итон.

Энн скомкала платок, сжав руку в кулак.

– Подозреваю, что она ищет дом для себя и своих сыновей и потому принимает ухаживания моего отца весьма охотно. Скажу больше…

Кэт терпеливо ждала, пока Энн продолжит мысль, но Джейн ждать не стала:

– Говори же!

– Однажды дождливым вечером в Лондоне я зашла в библиотеку, спасаясь от докучливого внимания одного виконта, и увидела миссис Итон на коленях у моего папаши. Лиф ее платья был приспущен, корсет расшнурован, а юбки смяты.

«Ух, ты!»

Хочется надеяться, что у нее ничего с языка не сорвалось. Впрочем, и Джейн и Энн думали об этом то же, что и она, Кэт.

– В общем, как вы сами понимаете, – подытожила Энн, – мне нужен этот дом.

Вернувшись в замок после развешивания объявлений, Маркус пригласил Эммета к себе в кабинет. Через несколько дней он сможет навсегда уехать из Лавсбриджа. Если успеет завершить все накопившиеся за время его отсутствия дела. Друзья правы. Даже самый лучший управляющий не заменит хозяина.

– Ваша светлость, если соблаговолите взглянуть на этот отчет, то увидите, что дренаж на южном поле надо бы улучшить. – Листок бумаги дрожал и трясся в руке Эммета, словно пойманная птица. Маркус уже пытался взять что-то непосредственно из рук старого управляющего, но у того от волнения руки начинали дрожать еще сильнее. – Я могу поехать с вами и показать все на месте, если пожелаете, ваша светлость.

– Спасибо, мистер Эммет.

Маркус опасался, что старик не сможет ехать верхом. Мисс Хаттинг была права: голова у Эммета светлая, и молодому впору завидовать, и знал он о замке и вверенной ему земле все, но вот тело…

Наверное, для своего возраста – восьмидесяти лет – Эммет был еще крепок. Любой мечтал бы дожить до столь преклонных лет, передвигаясь на своих двоих. На своих двоих, но не в седле.

– Я думаю, осмотреть поле необходимо, но, пожалуй, поеду сам. – Раз уж он тут вынужденно застрял, можно провести время с пользой для дела.

– Это было бы замечательно, ваша светлость.

Эммет едва не приплясывал в своем кресле от нетерпения. Неужели старику действительно хочется любоваться на какие-то там дренажные канавы?

– Я очень рад тому, что вы проявляете интерес к земле, ваша светлость. Я никого не осуждаю и прекрасно понимаю, почему вам не хотелось навещать замок, но ваши арендаторы искренне желают видеть вас, хотя бы потому, что выплачиваемая ими рента идет в том числе и в ваш карман.

Эммет прав. Долг платежом красен.

– Когда вы начали работать в замке, мистер Эммет? – спросил Маркус, пристально глядя на управляющего.

– Когда мне исполнилось двадцать лет, ваша светлость.

Значит, он должен помнить и мать его, и отца. Эммет может объяснить ему, есть ли хоть толика правды в россказнях миссис Баркер.