Саломея. Я думаю, братья Кооп нас провоцируют. Понимают, что-то затевается, и заставляют нас раскрыть карты, чтобы мы сделали ход, ушли раньше и нас поймали. Они хотят быть героями, говорит Саломея. Королями. Разве вы чувствуете запах дыма? Разве потемнело небо? Занервничали животные? Замерли мухи? Птицы подняли гвалт? У Мейал приступ аллергии? Нет, отвечает она на свои вопросы. Нет на все. Никакого пожара нет.

Мариша обращается к Аутье. Вы с Нейтье знали, что Коопы в Молочне? – спрашивает она.

Аутье и Нейтье молчат и испуганно отводят глаза.

Только не говорите мне, что вы им рассказали про наш уход, говорит Саломея. Что, черт возьми, с тобой такое?

Аутье начинает плакать.

Не надо было, говорит Нейтье. Братья Кооп предложили нам омеловой водки, мы так взбудоражились. Почувствовали себя такими смелыми. Простите. Пожалуйста.

Аутье сквозь слезы говорит: Коопы не смогут на нас донести. Они просто не успеют доехать к мужчинам в город, даже если быстро, даже если семь часов в один конец.

Я слышала, что у некоторых мужчин в Хортице есть телефоны, заявляет Мейал.

Но не у братьев Кооп, говорит Нейтье. Если бы они у них были, они бы нам показали.

Я прокашливаюсь. Даже если у братьев Кооп есть телефоны, говорю я, здесь нет приема. За сигналом надо подниматься на вершину Цвайбахского холма.

О чем ты говоришь, Август? – спрашивает Агата. – Каким сигналом?

Прежде чем я успеваю ответить, Мейал напоминает, что это в любом случае не проблема, поскольку у мужчин Молочны нет телефонов, они не могут принять звонок.

Я опять поднимаю руку и говорю: У Петерса есть.

Что? Нет! – восклицает Грета.

У Петерса телефон уже много лет, объясняю я. Он играет на нем в игры, пока другие мужчины работают в поле.

И все-таки, говорит Агата, если бы у братьев Кооп был телефон, им бы пришлось забираться на Цвайбахский холм, так?

Оуна, бледная, держится за живот.

Грета молится.

Агата молчит.

Нейтье громко уверяет: Нету у них телефонов! Они бы похвастались, если бы были.

Женщины кивают, признавая ее правоту.

Агата говорит: Итак, братья Кооп ждут, когда мы сделаем свой ход, и отправятся в город донести на нас мужчинам, а может быть, сами помешают нам уйти. Утверждая, что пожар на севере Молочны, они думают тем самым заставить нас двинуться на юг, в сторону города, где находятся мужчины, тут ловушка.

Ну тогда, говорит Оуна, мы обречены.

Разумеется, мы не станем обращать внимания на бред про пожар, говорит Мариша. Животные сказали бы нам, если бы это было правдой. Мы пойдем на север, подальше от мужчин.

Но вообще-то братья Кооп могут помешать нам уйти, говорит Грета.

Не могут, говорит Саломея. Как могут двое доходяг, у которых вместо мозгов дерьмо, помешать всем нам уйти?

У них есть ружья, говорит Мейал. Кнуты.

У нас тоже, говорит Саломея.

Нет, говорит Агата, конечно, нет. У нас нет ни ружей, ни кнутов. Ладно, у нас есть вожжи, но мы не собираемся пороть людей.

Она никогда не била даже Рут и Черил, а они лошади, вставляет Грета.

Агата хмуро смотрит на нее, ей надоело. Если бы не Рут и Черил, Аутье и Нейтье не пришлось бы унижаться, услаждая братьев Кооп, братья Кооп не опоили бы Аутье и Нейтье омеловой водкой, а Аутье и Нейтье, не опьянев, не проговорились бы, что женщины собираются уйти из Молочны.

Я могу достать ружья, говорит Саломея. А еще лучше, если бы их достал нам Август. Раздобыл же он динамит. Сможешь? – спрашивает она.

У меня язык прилип к небу. Я деру волосы, они разлетаются.

Нет, повторяет Агата. У нас не будет ни ружей, ни кнутов.

Меня еще кое-что беспокоит, говорит Мариша. Коопы могут собрать мужчин Хортицы и Хьякеке, чтобы те помогли им помешать нам уйти.

Грета посмеивается. Мужчин Хортицы и Хьякеке, говорит она, не интересуют женщины Молочны, только собственные. Если мы уйдем, они решат, что одержали победу над мужчинами Молочны. Они будут торжествовать несколько поколений.

Женщины серьезно, единодушно кивают.

А почему тогда Коопы из Хортицы так хотят помешать уйти женщинам Молочны? – спрашивает Саломея. – Им-то какая разница? Она смотрит на Нейтье и Аутье.

Нейтье отвечает: Они хотят на нас жениться.

Саломея поднимается с ведра. Ты не выйдешь замуж ни за Коопа, ни за кого другого из Хортицы, точка, говорит она Нейтье.

Аутье, оборонительно: Юношам и девушкам Хортицы запретили жениться друг на друге в течение пяти лет, чтобы не рождались уроды. Поэтому юноши Хортицы ищут жен в Молочне и Хьякеке. Так нам сказали Коопы.

Я выйду замуж за кого захочу, говорит Нейтье.

Ноздри у Саломеи ходят ходуном. Значит, говорит она, мужчинам Хортицы и Хьякеке все-таки интересны женщины Молочны. Нельзя, чтобы они увидели, как мы уходим. Город на юге от Молочны. Хортица и Хьякеке на востоке. Мы пойдем на север.

* * *

На сеновал по лестнице поднимается Нетти/Мельвин. Она молча стоит перед женщинами. Агата просит ее сказать, передать нам новости с земли.

Нетти смотрит в окно и говорит: Детишки готовы (она использует слово kjinja). Помыты. Сменная одежда в бочках. Белье в бочках. Обувь в бочках. Шапки в бочках. Накормлены.

Спасибо, Мельвин, говорит Агата. Мельвин впервые за сто лет улыбается – ее наконец-то назвали новым именем. Она улыбается открытому окну – безмолвное общение с солнечным светом Молочны, теперь принадлежащим ей.

Грета спрашивает у Мельвина, готов ли Корнелиус, упаковали ли его коляску.

Он с нами все-таки не пойдет, отвечает Мельвин окну. Его мать из лагеря «не делать ничего», и у него нет выбора, он останется с ней.

Аутье и Нейтье хмурятся и стонут. Вся молодежь Молочны, особенно девушки, любят Корнелиуса, его шутки, представления, выдумки.

Корнелиус и его мать могут передумать, уверяет Агата девушек. Может, они присоединятся к нам в другом месте.

Нет, говорит Мариша, не присоединятся, это будет невозможно. После возвращения мужчин ни одна женщина не сможет уйти из колонии. И Мариша обращается к Аутье и Нейтье. Когда-нибудь вы увидитесь с Корнелиусом на небесах, говорит она, и тогда он будет ходить. Он побежит вам навстречу, и вы обниметесь.

Девушки робко кивают. (Мне кажется, меньше всего они думали об объятиях с Корнелиусом.)

Агата опирается руками о стол и спрашивает: Мельвин, ты тоже готов ехать?

Мельвин не отвечает. Женщины ждут.

Нет, говорит наконец Мельвин. Не готов.

Женщины шумно выражают тревогу, некоторые хотят что-то сказать.

Мельвин говорит: Но я пойду с вами.

Женщины