Записка была составлена таким образом, как будто накануне ночью ничего не произошло. Возможно, сам Дэвенпорт успел уже обо всем забыть, подумала Элис, глядя на строчки, написанные твердым, размашистым почерком. Ей искренне хотелось, чтобы и она могла забыть об этом с такой же легкостью. Но как она могла это сделать, если ее тело помнило объятия хозяина Стрикленда?

Было маловероятно, что за ту неделю, пока Реджи отсутствовал в Лондоне, город стал более многолюдным и шумным. Тем не менее ему казалось, что дело обстоит именно так. Возницы, сидящие на козлах экипажей, пешеходы и торговцы отчаянно сражались на улицах столицы за жизненное пространство, крича друг на друга во все горло.

Реджи прибыл в Лондон ранним вечером. Заехав к себе на квартиру переодеться, он вскоре покинул свое жилище, чтобы заняться делами. Накануне отъезда Дэвенпорт выиграл пятьсот фунтов у Джорджа Блейкфорда, но у последнего не оказалось наличных, чтобы рассчитаться, и он написал Реджи долговую расписку. Учитывая, что Дэвенпорт планировал целый ряд проектов и начинаний в своем имении, эти деньги пришлись бы ему весьма кстати.

Реджи знал, что в это время Блейкфорд обычно бывает в заведении Уайта, и отправился туда. Помимо стремления урегулировать денежный вопрос, Дэвенпорт считал необходимым еще и наладить отношения, испорченные из-за женщины по имени Стелла, которую в тот злополучный вечер Реджи, сам того не желая, фактически отбил у Блейкфорда. Если бы Реджи питал к Стелле, женщине весьма доступной, нежные чувства, он начал бы ухаживать за ней открыто. А поскольку она его совершенно не интересовала, ему не давало покоя ощущение вины перед Блейкфордом. Тот, надо сказать, был человеком весьма ревнивым, а Реджи вовсе не хотел без достаточно веских на то причин нарываться на неприятности — у него хватало врагов, и заводить новых ему было вовсе ни к чему.

Блейкфорд в самом деле оказался у Уайта — опустошал стоявшую перед ним бутылку портвейна.

— Вы позволите к вам присоединиться? — спросил Реджи, подойдя к нему.

Блейкфорд кивнул без всякого энтузиазма, однако по его виду нельзя было сказать, что компания Дэвенпорта ему неприятна. По всей видимости, у Стеллы все же хватало ума не слишком изводить своего покровителя изменами.

Реджи сел за стол напротив Блейкфорда и заказал еще вина. Хотя они с Блейкфордом вращались в одном и том же обществе, их нельзя было назвать приятелями. Блейкфорд — высокий, крепкого сложения мужчина — был хорошим боксером и заядлым игроком. Цвет лица выдавал в нем большого любителя портвейна. Он вроде бы ничем не отличался от мужчин своего круга, но Реджи приятель всегда казался человеком темным, неприятным, и потому обычно Дэвенпорт старался держаться от Блейкфорда подальше. К сожалению, на этот раз избежать встречи было невозможно.

— Я только что вернулся — меня несколько дней не было в городе, — сказал Реджи, небрежно скрестив длинные ноги. — Удобно ли будет для вас…

Вопрос повис в воздухе — Дэвенпорт сознательно не закончил фразу, надеясь, что его собеседник поймет, о чем идет речь.

Блейкфорд кивнул.

— Ее величество Удача в последнее время была ко мне благосклонна, — сказал он. — Расписка при вас?

Реджи достал листок бумаги и, протянув его Блейкфорду, принял от того стопку кредиток. Блейкфорд предложил ему бросить монету, поставив пятьдесят фунтов, и выиграл, после чего его настроение заметно улучшилось. Реджи не огорчился: хотя он считал орлянку одной из самых глупых азартных игр, поскольку участники ее полагались исключительно на слепой случай, пятьдесят фунтов показались вполне сходной ценой за то, что ему удалось добиться своего, не вступая в конфликт.

Напряжение спало, и Дэвенпорт и Блейкфорд заказали еще одну бутылку портвейна, после чего Блейкфорд принялся пересказывать Реджи последние новости. Реджи старательно пытался скрыть от собеседника, что пустая болтовня нагоняет на него скуку. Взглянув на бутылку, он с надеждой подумал, что, когда она опустеет, известия о том, кому повезло, а кому не повезло во время последней игры в вист, возможно, покажутся более интересными.

Откупоривая третью бутылку, Блейкфорд признался:

— Знаете, мне никогда раньше не представлялась возможность вам это сказать, но я очень сожалею, что вас лишили права стать наследником графа Уоргрейва. Должно быть, это чертовски неприятно, когда какой-то выскочка отхватывает то, что должно принадлежать тебе.

Реджи пожал плечами — то, что сказал Блейкфорд, ему уже неоднократно приходилось слышать и от других людей.

— Я приходился Уоргрейву лишь племянником, так что у меня всегда были подозрения, что в конце концов наследником станет кто-то из более близких родственников.

— Я вижу, вы настроены куда более философски, чем я, — заметил Блейкфорд с недовольной гримасой. — В течение последних двенадцати лет я считаюсь наиболее вероятным наследником герцога Дэрвестонского, так что мне прекрасно известно, как неприятна неопределенность в подобных делах.

— Наследником герцога Дэрвестонского? — Реджи тихо присвистнул. — Вот это будет куш. — Он попытался вспомнить, что ему известно о герцоге Дэрвестонском, но обнаружил, что информация, которой он располагает, весьма скудна. Он знал лишь, что герцог рано овдовел, живет на севере Англии, редко появляется в Лондоне и к тому же вращается совсем в иных кругах, нежели он, Реджинальд Дэвенпорт. — Вы беспокоитесь, что герцог женится и у него родится сын, или же у вас есть другие основания опасаться, что наследство достанется не вам, как это вышло у меня с графом Уоргрейвом?

— Единственное дитя герцога Дэрвестонского сбежало из дома в возрасте восемнадцати лет, и с тех пор о нем никто ничего не слышал, — покачал головой Блейкфорд. — Дитяти наверняка уже нет в живых, хотя герцог отказывается это признать.

— Я никогда не встречался с герцогом Дэрвестонским, но слышал, что он не только богат, как Крез, но еще и скуп и упрям, как тысяча чертей, — заметил Реджи.

— Это мягко сказано, — отозвался, сделав очередной глоток портвейна, Блейкфорд, и лицо его помрачнело. — Старый хрыч бесится от сознания того, что в конечном итоге все его состояние достанется мне. Мы состоим в дальнем родстве, но, раз других наследников у него нет, придется ему с этим примириться.

Внезапно Реджи ощутил прилив сочувствия к Блейкфорду.

— Невеселое это дело — ждать, пока какой-то богатый самодур отдаст концы.

Дэвенпорт по себе знал, что это не просто невеселое занятие, — ему как никому другому было прекрасно известно, что человек, ждущий, когда чья-то смерть принесет ему наследство, словно бы и не живет вовсе, а пишет некий черновик, хотя на самом деле бесценные годы его жизни проходят, не принося ему ни радости, ни удовлетворения. Отхлебнув вина, он, желая утешить Блейкфорда, сказал:

— Разумеется, в первое время после того, как меня обошли с наследством, я был угнетен, но в конце концов все не так уж плохо устроилось. Мой кузен, молодой граф Уоргрейв, в качестве компенсации подписал бумаги, по которым я стал владельцем одного неплохого имения. Если пропавший ребенок герцога Дэрвестонского все же найдется, герцог, возможно, проявит по отношению к вам такое же великодушие.