Фезертон стукнул кулаком по столу и выдавил сквозь сильный кашель:

— Я тебе уже сказал, Генри, и повторю еще раз, дело очень серьезное! Я хочу, чтобы ты за него взялся. Как раз сегодня я сказал юному Блейку: «Представим ему дело как вопрос кастовой солидарности, черт побери». Богом клянусь, никто не станет клеветать на представителей британского правящего класса, если старик Генри Мерривейл…

Г.М. вытаращил глаза и буквально начал раздуваться. Майор избрал далеко не самый лучший способ призвать к сотрудничеству фанатичного социалиста.

— Майор Фезертон шутит, Г.М., — кинулся я спасать ситуацию. — Он хорошо знает ваши взгляды. Мы решили обратиться к вам в последней надежде, хотя я напомнил майору Фезертону, что это совсем не ваша сфера, вы такими делами не занимаетесь, глупо даже надеяться, что разберетесь…

— Вот как? — ухмыльнулся Г.М. — Хочешь заключить пари? А?

— Ну, например, — убедительно продолжал я, — вы ведь, наверно, прочли все свидетельства…

— Уф! Мастерс прислал их сюда утром вместе со своим первоклассным отчетом. О да.

— Нашли что-нибудь интересное, какой-нибудь намек на разгадку?

— Конечно.

— В чьих же показаниях?

Г.М. снова принялся рассматривать свои пальцы, углы губ опять опустились, он сощурился, хрюкнул:

— Гм… Для начала обращу ваше внимание на свидетельства Латимеров: Мэрион и Теда. А?

— Вы хотите сказать, в них есть что-то подозрительное?

Майор Фезертон захрипел. Г.М. бросил на него равнодушный взгляд, погрузившись в собственные мысли и запершись там, как в клетке. Заманив его в эту клетку, следовало оставить его там в одиночестве — пусть беззвучно расхаживает взад-вперед, пока не откроется дверца, и он в нее не выпрыгнет.

— Ох, я бы не сказал «подозрительное», Кен. А ты как думаешь? Суть в том, что мне хотелось бы с ними поговорить. Только не думайте, будто я собираюсь выйти из кабинета. Не стану изнашивать хорошие кожаные, подметки, чтобы поднести букет Скотленд-Ярду. Слишком много хлопот. Тем не менее…

— Не получится, сэр, — веско объявил Мастерс таким тоном, что мы все на него посмотрели.

В трех этих словах выразилось все, что было у него на уме: новые, тревожившие его повороты событий.

— Чего не получится?

— Поговорить с Тедом Латимером. — Инспектор подался вперед, спокойный тон отчасти вышел из-под контроля. — Он удрал, сэр. Сбежал. Уложил чемоданчик и смылся. Вот так!

Все молчали. Фезертон сделал слабый протестующий жест, и больше ничего. В тишине явственнее слышался шум дождя. Мастерс глубоко вздохнул, словно в конце концов сбросил тяжелый груз, давивший на грудь, вытащил свой блокнот и конверт, набитый бумагами.

— Вот как? — прищурился Г.М. — Интересно. Может быть, важный факт, а может быть, и нет. В зависимости от обстоятельств. Я бы на вашем месте за него ухватился. М-м-м… Что вы сделали?

— Что я могу сделать? Попросить ордер на арест убийцы, даже не имея возможности объяснить коронерскому суду, как он совершил преступление?… Нет, спасибо, — коротко бросил Мастерс. По лицу его было видно, что он двадцать четыре часа не ложился в постель.

Инспектор взглянул Г.М. прямо в глаза:

— С меня голову снимут, сэр Генри, если наделаю еще больше ошибок и не раскрою дело. Газеты пишут: «Пока инспектор уголовной полиции развлекается оккультизмом, у него прямо под носом совершается жестокое убийство. Поистине странный случай!» Больше того, информация попала в газеты вопреки моим распоряжениям… Сэр Джордж утром так и объявил. Поэтому, если у вас есть какие-нибудь идеи, буду очень признателен.

— Ох, черт, — буркнул Г.М., опуская глаза. — Ну какого дьявола вы ждете? Приступайте! Давайте мне факты! Беритесь за дело. Расскажите, чем сегодня занимались.

— Спасибо. — Мастерс разложил бумаги. — Так или иначе, кое-что удалось раздобыть. Может быть, ниточка. Вернувшись в Ярд, я сразу принялся рыться в досье Дартворта. Часть сведений уже послал вам, кроме вот этого. Вы прочли о скандале вокруг его первой жены, Элси Фенвик, которая исчезла после предполагаемой попытки ее отравления в Швейцарии?

Г.М. хмыкнул.

— Правильно, — кивнул инспектор. — В этом деле была замешана женщина, что, возможно, имеет значение, а возможно, и нет. Горничная спасла Дартворта от обвинения, показав под присягой, будто Элси сама приняла мышьяк. Я заинтересовался и начал копать. Отыскал кое-какие имена, — Мастерс поднял затуманенный взгляд, — и подробности. Предполагаемая попытка отравления имела место в Берне в январе шестнадцатого года. Горничную звали Гленда Уотсон. Она по-прежнему служила старушке до исчезновения Элси из нового дома в Суррее 12 апреля девятнадцатого года. После чего покинула Англию…

— И?…

— Сегодня в восемь утра я телеграфировал французской полиции и попросил предоставить сведения насчет второй жены Дартворта. Они собирают информацию обо всех, кто находится в стране, нарушителях закона и добропорядочных гражданах. Вот какой пришел ответ.

Он протянул Г.М. телеграмму, на которую тот покосился, хрюкнул и передал мне. В ней говорилось:

"Девичья фамилия Гленда Уотсон. 1 июня 1926 года вышла замуж за Роджера Гордона Дартворта, отель «Де Виль», 2-й округ, Париж. Последний адрес жены: вилла д'Иври, авеню Эдуарда VII, Ницца. Проверю и сообщу.

Дюран, Сюрте".

— Ну? — спросил Г.М., мирно щурясь на меня. — Что скажешь, сынок? Знаете, Мастерс, я подозреваю, что вы затеяли дурацкую охоту на диких гусей. Есть у меня даже более мрачное подозрение, что Гленда Уотсон тут ни при чем, а кто-то, удобно устроившийся наверху, знает то, что известно ей. Впрочем, вы послали в лузу хороший шар… Ну, Кен?

— Они поженились 1 июня двадцать шестого года, — повторил я. — Через семь лет и несколько месяцев после исчезновения первой жены… Дьявольски законопослушные люди. Ждали столько времени, пока старушку Элси официально признают умершей, потом бросились друг другу в объятия…

— Но я не понимаю!… — протестующе вскричал Фезертон, ерзая и вскакивая на ноги. — Будь я проклят, если понимаю…

— Заткнись, — сурово приказал Г.М. — И совершенно правильно сделали, сынок. Брак должен быть законным. Отсюда возникает интересный вопрос: зачем это потребовалось девице Уотсон? Кстати, у Дартворта деньги были?

Мастерс многозначительно улыбнулся, почувствовав себя немного уверенней:

— Были ли у него деньги? Ха! Слушайте, сэр. Сразу после сообщений в газетах нам позвонил адвокат Дартворта. Я случайно (и, должен признать, очень удачно) хорошо знаком со стариком Стиллером, поэтому помчался прямо к нему. Он мычал, мямлил, выглядывал в окно, но в конце концов выложил информацию. Дартворт оставил состояние приблизительно в двести пятьдесят тысяч фунтов. А?