Майор присвистнул, а Мастерс удовлетворенно оглядел сидевших за столом. Однако информация произвела на Г.М. совсем не то впечатление, какого я ждал. Он широко открыл рыбьи глаза, сдернул очки и потряс ими в воздухе. На секунду мне показалось, что ноги его соскользнут со стола или опрокинется кресло.

— Значит, дело не в деньгах! — заключил Г.М. — Сожгите меня на костре, дело все же не в деньгах! Конечно. М-м-м… — Он довольно заворчал, поискал свою черную трубку, но поленился раскуривать, поэтому мрачно положил обратно и снова сложил руки на животе. — Продолжайте, Мастерс, продолжайте. Мне нравится.

— Почему вы считаете, что дело не в деньгах, сэр? — поинтересовался инспектор. — Я услышал от Стиллера, что других родственников у Дартворта нет, завещание он не оставил, жена станет наследницей. Стиллер ее описывает как… постойте-ка, дайте проверить, — он заглянул в блокнот, — статную брюнетку, вовсе не похожую па прислугу…

— Ну хватит, — проворчал Г.М. — На что вы намекаете? Думаете, будто женщина явилась и убила мужа ради денег? Ну-ну. Это не детективный роман, чтобы подозревать любой упомянутый персонаж, которого мы даже не видели и который не причастен к делу. Не бурчите. Почему? — Он ткнул трубкой в инспектора. — Потому что тот, кто спланировал преступление, задумал его именно как детективный роман. Мастерски, даже я признаю. Однако убийство в запертой комнате слишком идеально и гладко, слишком тщательно подготовлено и устроено и сознательно преподносится нам в виде неразрешимой загадки. Оно готовилось не один месяц. События развивались медленно, чтобы развернуться на той самой сцене, где собрались те самые люди, находившиеся именно в том состоянии и расположении духа. Они даже запаслись козлом отпущения. Если бы что-нибудь сорвалось, нам бы подсунули славного старину Джозефа. Вот зачем он вообще присутствовал в доме, никакой другой нужды в нем не было. Неужели вы думаете, приятель, будто он в самом деле свистнул у Дартворта шприц, полный морфия, а тот об этом знал и прикидывался, будто не знает?

— Но… — возразил Мастерс.

— М-м-м. Пора сорвать несколько слоев оберточной бумаги. Джозеф сам накачался наркотиком и выпал из колоды. Хорошо. Но он все время находился в доме, а британцам отлично известно, кого следует подозревать, видя перед собой наркомана, особенно если он не способен связно рассказать, что делал. А когда наркоман к тому же медиум — еще одна подозрительная фигура, — ух!… Поэтому перестаньте искать мифического незнакомца, нырнувшего в пруд с кровавой водой.

Он бормотал, как бы сонно болтая по телефону, чуть быстрее обычного, но ровным тоном.

— Постойте, сэр! — попросил Мастерс. — Притормозите. Я хочу кое-что прояснить. Вы сказали: «Они запаслись козлом отпущения». Потом что-то еще насчет Дартворта. И постоянно упоминали того, кто спланировал убийство по образцу детективного романа…

— Точно. Так и сказал.

— У вас есть какое-нибудь предположение, кто бы это мог быть?

Глазки Г.М. забегали. В них мелькало веселое удовольствие, хотя на лице сохранялось кислое выражение. Сложив на жилетке руки, он крутил большими пальцами. Потом прищурился.

— Что ж, скажу. — Он словно вдруг решил поделиться секретом. — Это был Роджер Дартворт.

Мастерс вытаращил на него глаза, открыл рот и снова закрыл. В молчании было слышно, как внизу хлопнула дверь, плотно закрывшись, на набережной гудели такси. Потом инспектор чуть наклонил голову, взглянул на него и тихо, спокойно, как человек, твердо решивший сохранить здравомыслие, спросил:

— Вы хотите сказать, сэр, что Дартворт сам себя убил?

— Нет. Никто не может нанести себе три хороших удара ножом в спину, а потом еще четвертый, смертельный. Это невозможно… Понимаете, что-то случилось…

— Вы имеете в виду несчастный случай?

— Черт побери, старина, — фыркнул Г.М., — при каком это несчастном случае человека можно искромсать таким образом? Вы что, думаете, нож сам летал? Нет, конечно. Я говорю, у него что-то не вышло… Поэтому и произошло убийство… Кто-нибудь даст мне спички? М-м-м. Спасибо.

— Невероятно! — воскликнул майор Фезертон и снова закашлялся.

Г.М. равнодушно взглянул на него.

— Я мало что могу сказать, Мастерс, — продолжал он, — не имея возможности… я хочу сказать, пока не имея, — в свое время, как вы понимаете, я ее получу… — да, не имея возможности разгадать проклятую загадку, связанную с отсутствием следов и с запертой комнатой. Что-то сверхъестественное, клянусь Богом! Наверняка куча народу верит в привидение… Послушайте, друг мой. По вашим словам, прошлой ночью Дартворт собирался устроить спиритическое представление. Правильно. Собирался. Если бы все шло по плану, он прославился бы на весь свет. И заполучил бы Мэрион Латимер, которая благоговейно поклонялась бы ему всю жизнь. Вот чего он хотел. А? Вам не нужно напоминать об этом, правда? Прочтите показания, если не помните… Понятно, у Дартворта имелся сообщник. Один из пяти человек, сидевших в темноте, должен был помочь ему провести шоу. Но он — или она — вел двойную игру. Вместо того чтобы выполнять полученные инструкции, сообщник проник в домик и убил Дартворта… после того как последний сочинил пьесу и обставил сцену…

Мастерс склонился вперед, вцепившись в край стола.

— Кажется, начинаю понимать, сэр. Вы хотите сказать, Дартворт нарочно заперся в домике?

— Разумеется, Мастерс, — весьма раздраженно ответил Г.М., чиркнув спичкой, которая тут же погасла.

Инспектор автоматически чиркнул другой и поднес через стол, не сводя глаз с Г.М., который продолжал:

— Как еще можно продемонстрировать всему миру, что привидение сделало то… что он задумал?

— А что он задумал? — спросил Мастерс.

Г.М. с трудом спустил со стола ноги, взял у него спичку, когда она чуть уже не обожгла инспектору пальцы. Трубка погасла, но он все еще сосал ее, как бы не замечая этого. Г.М. облокотился о стол и, поддерживая руками крупную голову, задумался над разложенными перед ним бумагами. На улице почти стемнело, шум дождя ослаб. В сероватом тумане виднелось ожерелье фонарных огней, мерцавших на закруглявшейся набережной, огни на мосту отражались в черной воде. Под неясными контурами деревьев, выше проезжавших в их тени автобусов, тускло мигавших красными подфарниками, ползли светлячками машины. Неожиданно близко грянул и загудел голос Биг-Бена. Пробило пять, когда Г.М. снова заговорил:

— Я тут весь день сегодня сидел, размышляя об этих свидетельствах. Ключ к целому нелегко отыскать. Понимаете? По отношению к девушке Латимер Дартворт, можно сказать, питал самые честные намерения. Вот в чем суть, черт возьми! Самые честные. Если бы он просто хотел соблазнить ее, то давно бы это сделал, и никакая каша не заварилась бы. Гм… Со временем ему надоели бы игры с кружком леди Беннинг и Латимеров или он вытянул бы у старухи все деньги, а потом нашел что-нибудь поинтересней. Почему все пошло иначе, сожгите меня на костре?… — не поднимая глаз, жалобно воскликнул Г.М., яростно и сердито растирая руками голову.