— Я пришел убить тебя, — спокойно произнес хриплый голос, и перед ним вырос черноволосый джентльмен из парка.

Он ловко, как фокусник, крутанул своей полированной черной тростью с серебряным набалдашником и, развернув ее поперек, накрепко придавил Маркуса к стене. Руки его были обездвижены, но зато ноги были свободны. Своим тяжелым ботинком он ударил нападавшего по голени, заставив того пошатнуться и ослабить зажим. Воспользовавшись этим, Маркус освободил руки, оторвался от стены, выбил у своего противника трость и прижал его к двери кабинета, отрезав таким образом путь к бегству.

— Извини за слишком недружественное приветствие, — прошипел Маркус в лицо человека из парка.

Черноволосый усмехнулся в ответ:

— Ты медлительный болван! — За этими словами последовал ряд отточенных боксерских ударов в открытый левый бок Маркуса.

Ответным ударом Маркус заставил наглеца впечататься в дверь всем позвоночником.

— Не хочешь играть честно? Отлично! — усмехнулся Маркус и нанес следующий удар по раненому бедру противника, угодив в знакомый шрам.

Тот рухнул на пол.

— Т-ты, ты чуть не убил меня, — задыхаясь, проговорил он.

— Ты метил в мои слабые места, а я попал в твои, — ответил Маркус, отступая и складывая руки на груди.

— У меня более свежие раны. Грэм убил бы тебя, если бы увидел твой подлый удар.

— Но Грэма здесь нет, а ты вообще должен находиться в деревне.

— А кто подбил тебе глаз? — спросил черноволосый, разглядывая Маркуса.

— Вряд ли это можно назвать достойным поединком. Я боксировал со сводником в Уайтчепеле.

— Тэк-с, тэк-с, Маркус. Раньше у тебя был более изысканный вкус.

— Я искал там кое-какой след, Бирн, — криво усмехнулся он. — Но что же ты? Проходи. По-моему, тебе не повредит чашка чая.

— Сначала я хочу получить разъяснение, за которым пришел. Что за утечка информации? Почему слухи о Сизом Вороне будоражат весь город? — угрюмо вопросил он. В его до этого спокойном тоне прозвучало порицание, черные брови сошлись на переносице.

— Чтобы объяснить это, потребуется не одна чашка чая. — С этими словами Маркус проводил еще одного своего брата, Бирна, в тесный и захламленный кабинет.

Маркус и Бирн составляли одну неразлучную команду еще в далеком детстве. Грэму, их уравновешенному старшему брату, было семь лет, когда Бирн начал подрастать и живо интересоваться всем вокруг, задавая свой тон в общении с родными и слугами. Ему нравилось верховодить. Но его старшему брату это было совсем не по нутру, он не любил, чтобы кто-то оспаривал его право первородства. К тому же Грэм считал Бирна сопляком. Но зато Маркус, который был двумя годами моложе Бирна, накрепко привязался к нему.

Бирн выделялся из всей семьи своей романтической внешностью и тягой к приключениям. Ему повезло родиться с иссиня-черными волосами и пронзительным взглядом холодных синих глаз. Но авантюрное начало соединялось в нем с рассудительностью, граничащей с цинизмом. Он с детства обладал железной волей и умел подчинять людей какой-то своей особой гипнотической силой.

Что касается Маркуса, то он рос горячим и порывистым, всегда готовым отстаивать до хрипоты то, что казалось ему важным. Однако в юности он стал более терпимым и научился относиться снисходительно и даже с юмором ко многим грустным вещам.

Можно предположить, что такая разница характеров и темпераментов должна была бы разъединять братьев. Но они составляли поразительно дружную пару и понимали друг друга без слов. И всегда поддерживали один другого.

Когда Бирн выхлопотал себе офицерский чин, Маркус последовал его примеру. И когда Бирн потянулся к шпионской деятельности, Маркус без колебаний стал его напарником и шифровальщиком. Он собирал и сортировал для него информацию, докладывал о перемещениях его цели и предлагал следующую цель.

Разумеется, эта деятельность не была их частным делом. Оба они были зачислены офицерами семнадцатого полка армии его королевского величества. Вместе с полком они сражались в долине Луары, а потом, перейдя Пиренеи, оказались в Испании. И там, в Испании, Маркус и Бирн перехватили первую вражескую депешу.

Это не составило большой сложности: лазутчиком оказался испанский мальчишка, слонявшийся по деревне. Но однажды в трактире Маркус с Бирном заметили, как, с опаской озираясь по сторонам, он прихватил со стола грязный клочок бумаги. Братья решили проследить за ним.

Бирн прокрался в полуразрушенный дом вслед за мальчишкой и вернулся с перехваченным листком, а заодно и с информацией обо всех обитателях дома. Его иссиня-черные волосы и сносное испанское произношение помогали ему не раз сойти за своего. Но именно Маркус преуспел в расшифровке перехваченной информации. Тот грязный листок помог спасти от уничтожения их полк.

Когда слух об их подвигах дошел до Уайтхолла, они были зачислены в военную разведку. Внешне все оставалось как прежде: они продолжали служить в полку, но это было лишь прикрытием их шпионской деятельности.

Бирн пропадал в окрестных деревнях неделями, мимикрируя под местного жителя и охотясь за каждым словом и фактом. Его испанский становился все более свободным, а его французский и раньше был безупречным. Он добывал обрывки информации, которые Маркус потом сопоставлял и разгадывал. Постепенно роли между ними распределились предельно точно: Бирн — человек действия, Маркус — голова, мыслитель. Псевдоним Сизый Ворон больше подходил Бирну, но принадлежал скорее им обоим. Но как и когда он стал достоянием общества — это отдельная история.

Маркус был отозван в Лондон зимой 1812 года на несколько недель для восстановления после полученного ранения. Однажды, когда он уже не знал, куда себя девать от скуки в доме Грэма и его новобрачной Марии, его вызвали в Военный департамент и потребовали, чтобы он написал рапорт обо всех операциях его и Бирна, о взаимоотношениях с местным населением. Департаменту требовались последние сведения о положении дел и настроениях на континенте. Не желая раскрывать свое имя и имя брата, Маркус поставил подпись: «Сизый Ворон», что как-то перекликалось с внешностью брата. Однако вышло так, что документ, читавшийся скорее как авантюрное сочинение, выпорхнул из стен военного ведомства.

Трудно даже представить степень изумления Маркуса, когда однажды за завтраком, раскрыв «Таймс», он нашел там целый разворот с отрывком из своего рапорта. На следующий день он обнаружил продолжение, потом еще и еще.

Ответ был до изумления прост. Наступивший 1812 год был не из легких, две войны выиграны, но в обществе чувствовалась усталость. Герой войны Сизый Ворон был призван пробудить народ от апатии, высечь искру патриотизма. Языки заработали, имя стало обрастать легендами. Сверху посчитали, что это работает на сплочение нации.

Когда Маркус вернулся в армию, газетные публикации продолжались. Иногда они опирались на реальные факты, но далеко не всегда. Однажды братья долго хохотали, раскрыв случайно газету месячной давности.