Маркус был уверен, что Лорен мертв, и чувствовал удовлетворение при мысли об этом. Пока Джонни Дикс не доказал ему обратное…

— Я знал, что ты болен. И я хотел уберечь тебя от этого кошмара, — произнес Маркус как можно спокойнее, наблюдая за бешеными шагами своего брата.

— И поэтому ты связался с Филиппой Беннинг? — Голос брата дрожал от негодования. — Ты не Сизый Ворон, а ведь ей нужен именно он, то есть я!

— Это не совсем так, — холодно заметил Маркус.

— Ты уверен? У тебя вид идиота, который мечтает, чтобы его утешили и обласкали, но поверь мне, Филиппа Беннинг не подпустит тебя к своему будуару. Таким несчастным воздыхателям, как ты, вход туда заказан. У нее нет стимула возиться с тобой.

— У нее, — произнес Маркус, — есть некий план. Филиппа Беннинг решила стать моим проводником в высший свет. И она хорошо знает, как этого добиться. Голова у нее отлично соображает. Ты был бы удивлен, если бы тебе пришлось пообщаться с ней. И умоляю тебя, будь поосторожнее в своих высказываниях о Филиппе Беннинг.

Чтобы полностью прояснить свою позицию, Маркус порывисто встал, приблизился к брату почти вплотную и пристально посмотрел ему в глаза. Тот, видимо, понял, насколько серьезно настроен Маркус, потому что в уголках его рта заиграла легкая улыбка и он сказал:

— Если тебе угодно гоняться за этим призраком, изволь. Давай займемся им. Но перестань втягивать Сизого Ворона во всякую светскую чепуху. Шпион, о котором болтают на всех углах, достоин осмеяния. — С этими словами Бирн повернулся к двери. — Я отправляюсь к Грэму и Марии, приятно иногда погостить в родовом гнезде.

— Он оставил свою метку на банкете Уитфорда, — спокойно произнес Маркус.

Бирн задержался у двери.

— Свою метку?

— Да, Лорен умудрился искалечить пару дюжин голубей и засунуть их в пирог Мира высотой в шесть футов, а напоследок выкрал у хозяина свои дуэльные пистолеты.

— Этот старый тюфяк оставил их на видном месте?

— Эти пистолеты — краса и гордость его коллекции, они лежали под стеклом в изящном футляре на бархатном ложе, — сухо пояснил Маркус.

— Черт возьми, меня просто тошнит от этих пистолетов! От всего этого. И что, Филдстон даже после этого проигнорировал тебя? — поморщился Бирн, сильнее припадая на трость.

Маркус обвел мрачным взглядом коробки, доставленные Лесли.

— Как видишь… Бирн глубоко вздохнул.

— Кто следующий поставлен под удар?

— Лорд Гемпшир и его знаменитые бега.

— И твоя миссис Беннинг уже обеспечила тебе доступ туда?

— Еще нет. Ноя жду приглашения. Думаю, ей не составит труда включить в список гостей и тебя.

Бирн молчал, прислонясь к двери и глядя прямо перед собой.

— Тебя не переубедить, — наконец проговорил он. — Ты решил, что это дело рук Лорена, потому что он любил дразнить меня голубем, а не вороном. И по клочку бумаги и капле воска на ней ты определил, что в департаменте засела «крыса» — предатель, но наверняка тебе ничего не известно. Нужно знать, а не вдаваться в пустое фантазирование.

— К сожалению, я вынужден работать с тем, что у меня есть. Одна из угроз уже сработала, не так ли? Угроза, о которой говорилось в том листке, что я раздобыл.

— Отлично, — вздохнул Бирн. — Попробую попасть на эти бега под видом какого-нибудь слуги или наймусь конюхом. На такие мероприятия всегда набирают дополнительный штат.

— Но ты едва держишься на ногах, — заметил Маркус.

— Я буду там, — твердо проговорил Бирн. — Если ты прав, мы докопаемся, кто же зачинщик всего. Но если ты ошибся, я возвращусь в Лейк-Виллидж и больше никогда не суну нос в это дело.

Бирн явно не верил ему. «Он думает, что я сошел с ума, — решил Маркус. — Или даже еще хуже. Он думает, что я хочу воспользоваться его именем и его славой, чтобы добраться до светской львицы».

Трещина между братьями все углублялась.

— Я рад, что ты согласился поддержать меня, — произнес он вслух. — Но тебя никогда не примут в услужение с этой твоей тростью. — Он участливо взглянул на брата. — И не забывай, что ты будешь в лондонском обществе. И там найдутся те, кто может опознать тебя.

— Я уже годами не посещал это общество, — усмехнулся Бирн.

— Так воспользуйся этим шансом. Кто знает? Возможно, это будет самым лучшим твоим перевоплощением, — тоже усмехнулся Маркус.

Бирн мысленно взвесил свои шансы.

— Но я не танцую, — счел нужным предупредить он.

— Я непременно всем сообщу об этом, — пошутил Маркус. — И знаешь, я, пожалуй, отправлюсь к Грэму вместе с тобой. Чтобы Мария не скисла сразу от твоего вида. — Он весело хлопнул Бирна по плечу, но тот остался невозмутим.

— Маркус, если Лорен действительно еще жив, ты дважды не прав, что лезешь в это дело. Да еще втягиваешь и меня, и миссис Беннинг.

Фамильное гнездо лорда и леди Гемпшир находилось неподалеку от Уолтемского аббатства в Эссексе, в уютном местечке вдали от лондонской суеты. Конечно, у них был прекрасный дом в столице, необходимый в связи с деятельностью Гемпшира в палате лордов. Но в конце недели он непременно выбирался на природу. Запущенную ферму он превратил в первоклассный конный завод — самый крупный после Ньюмаркета, вершины британского коневодства. Лорд Гемпшир наслаждался своими выходными, собственноручно сгребая сено и присматривая за порядком в конюшнях. Он считал, что должен ко всему приложить свою хозяйскую руку, а иначе его племенной табун может утратить некоторые свои бесценные качества.

Однако после его женитьбы заведенный порядок был нарушен.

Леди Гемпшир была создана для светского общения. Ее супруг был, несомненно, осведомлен об этом ее качестве еще до брака. Но он надеялся, что ее юная неугомонность уляжется после замужества, когда придется заняться детьми.

Но этого не случилось.

Леди Гемпшир любила Лондон, своих друзей и свою жизнь среди них. Однако своего мужа она так же горячо любила, как и он ее. И оба они с трудом переносили семейную разлуку, когда на одинокой подушке в спальне было слышно дыхание только одного из супругов. И поэтому, когда лорд Гемпшир отправлялся в имение в окрестностях Уолтемского аббатства, его жена следовала за ним.

И обычно им составлял компанию кто-то из ближайших друзей леди Гемпшир.

Все начиналось достаточно безобидно. Леди Гемпшир предупреждала своего мужа заранее, что той или иной из ее подруг просто необходимо побыть на лоне природы. У нее бледный вид, меланхолия и все тому подобное. И лорд Гемпшир обычно соглашался со своей женой, тронутый ее заботой о своих ближних. Но к трем часам пополудни, когда их экипаж готов был сорваться с места, за ними выстраивался эскорт сразу из нескольких экипажей. И с каждым разом количество этих экипажей росло. В их доме собиралось все больше друзей, прибывавших, конечно же, со своими слугами.