Светлана раздраженно отбросила газету.

«Сукин сын! Индустрия развлечений… Перспективы! Вот гад… Можно себе представить, как он разбогател за границей с деньгами, нажитыми на гуманитарке. И чего я тогда отказалась поехать вместе с ним?.. Аура! Жила бы сейчас припеваючи, по ночным клубам ходила… И не ломала голову над тем, как не потерять квартиру, где добыть такие невозможно большие деньги».

И вдруг она подумала – ну конечно же, Шереметьев! Он единственный богатый человек из всех ее знакомых. Она попросит у него взаймы, и он даст. Даст ли?.. После всех гадостей, что она наговорила ему в ту ночь… А даже если и даст взаймы, то ведь придется потом отдавать? При их доходах, когда каждая копейка на счету… Ох, до чего не хочется унижаться перед ним, вымаливать прощение. Уж этот подлец вдоволь над ней поизмывается.

Она представила его лицо, ослепительную белозубую улыбку, наглые синие глаза. Вспомнилась та последняя майская ночь, жадные мужские руки и шепот: «Ни одну женщину я не хотел, как тебя, и ни одной не добивался так долго».

«Я выйду за него замуж, – хладнокровно решила Света. – И тогда не надо будет просить и унижаться».

Уж конечно, он даст жене денег. И все будет прекрасно. И никогда больше ей не придется биться как рыбе об лед, пытаясь справиться с бесконечными проблемами, сыплющимися со всех сторон.

«Я должна суметь заставить его забыть, что наговорила тогда. Прикинусь дурочкой. Внушу, что всю жизнь любила его, но боялась признаться, а в ту ночь была просто не в себе после Манькиных родов. Он самовлюбленный тип и, конечно же, поверит. Да все мужики такие – стоит им польстить… Ни слова не скажу о висящем над семьей долге, он не должен догадываться, какие мы нищие, а то сразу поймет, что мне нужны деньги, а не он сам. А когда я женю его на себе…»

Внезапно неприятный холодок пробежал по спине, и Света закусила губу. В памяти всплыли ехидные слова: «А разве ты до сих пор не поняла – я не из тех, кто женится?»

А вдруг он не захочет жениться? А если и думать о ней забыл? Конечно, забыл, за столько-то лет… В бессилии она сжала кулаки и даже пристукнула по столу.

«Пусть даже и забыл, я заставлю его вспомнить! А если откажется жениться, но хочет меня до сих пор – соглашусь стать его любовницей. Тогда он не пожалеет двадцати тысяч? Что такое двадцать тысяч для человека, который открывает элитный ночной клуб?»

Чтобы все хорошенько обдумать, Светлана, прихватив газету, закрылась в своей комнате. Еще раз прочитала статью, на сей раз до конца. Там упоминался адрес клуба, время работы – с девяти вечера до шести утра, и было написано, что с двадцати одного до двадцати трех часов вход для девушек бесплатный.

«Представляю, что за девушки ходят в одиночку по таким местам… – криво ухмыльнулась Света. – Впрочем, мне это только на руку. Наверняка билет туда стоит запредельных денег».

Итак, она пойдет в этот клуб, завтра же. Открытие сегодня. Может, стоит съездить, посмотреть, что он собой представляет? И как одеваются женщины, посещающие ночные клубы.

Заведение располагалось в центре города, на тихой улице. Трехэтажный особняк был красиво подсвечен, но никаких бегущих огней и зазывной рекламы, только солидная золотая вывеска поблескивала возле дверей. У входа замерли два молодых человека в строгих черных костюмах. Света не сразу сообразила, что это охрана, так достойно они выглядели.

Она минут пять простояла невдалеке, следя за подъезжающими шикарными авто, из которых выбирались оживленные парочки: мужчины в пиджаках и при галстуках, их спутницы – все поголовно в длинных платьях. Две девушки в мини подошли к клубу пешком, охрана безмолвно их пропустила. Путаны, догадалась Света и, развернувшись, побрела прочь. Нечего тут торчать, можно нарваться на Шереметьева. Сегодня это не входило в ее планы.

Дома она распахнула шкаф и принялась поочередно доставать вешалки. Перекладывая их на диван, она мрачнела на глазах. Единственное более-менее приличное платье подарил ей шесть лет назад именно Юрий. Не в нем же идти? В кошельке всего сорок тысяч рублей. Разве можно на эти деньги купить что-нибудь подобное тому, во что выряжены эти жены «новых русских»? Даже путаной не оденешься… А она понимала, что должна появиться перед Шереметьевым во всем блеске красоты, хорошо одетой. Он разбирается в женских нарядах, все платья, которые он ей дарил, были красивыми и модными – в свое время.

В прострации застыла она перед ворохом устаревшего барахла. Наверху что-то грохнуло, будто мебель переставляли. Света подняла глаза к потолку: ну и слышимость!

И тут ее озарило: Галка Полищук! Она возит шмотки из-за бугра, и ей ведь можно заплатить не сразу… Кинув взгляд на часы, Света решила, что, если в половине одиннадцатого в квартире сверху так грохочут, то нет ничего неприличного в том, чтобы наведаться к соседке прямо сейчас.

Дверь на звонок открыл Галкин муж. Кивнув в знак приветствия, он крикнул в глубь квартиры:

– Галь! К тебе!

Появившаяся в коридоре Галка, в нарядном шелковом халатике, с блестящим от только что нанесенного крема лицом, была удивлена визитом соседки снизу. Раньше Света к ней не заглядывала и здоровалась сквозь зубы.

– Галь, я по делу. У тебя что-нибудь нарядное есть на продажу?

Полищук расцвела фирменной, предназначенной для торговли улыбкой:

– Ой, та чего только нет, я ж позавчера только понавезла всего. Проходь, – пригласила она Свету в забитую товаром комнату.

Галка проворно расстегивала молнии клетчатых баулов, доставала брюки, блузки, джемпера, трясла ими перед Светкиным носом, расправляя и нахваливая:

– Во, брюки шелковые, не дивись, що помяты – один раз погладить и больше не треба – размерчик твой. А блузочка, ты глянь, який фасон – самый писк, с плечиками. Вот джемперочек розовый – в нем и в пир, и в мир, и в добры люди…

Галка вынимала все новые вещи, но Света отрицательно качала головой: не годится!

Потерявшая терпение хозяйка пригасила улыбку и воскликнула в недоумении:

– Та що ж тоби треба? Это ж самое что ни на есть модное, и дешево – дешевле такие вещи нигде не укупишь.

– Мне дешевого не надо, мне нужно шикарное, чтобы в дорогой ресторан или в ночной клуб.

– Тю-ю-ю… – Галка окинула оценивающим взглядом всегда невзрачно одетую соседку. – Що, неужели хахаль завелся? Богатый? Ну и правильно, треба перед ним товар лицом показати. – Она полезла в самую дальнюю сумку, не переставая тараторить: – Ты ж не страшила яка, вполне еще ничего…

При этих словах Света прикусила губу. На себя бы посмотрела, кобыла толстая!

– …А що тоща – так були б кости, мясо нарасте, як тильки жить сытнее станешь. Дивлюсь я на тебя, и так мне иной раз тебя жалко…

Светлана стиснула зубы от злости, она терпеть не могла, когда ее жалели. Вскинув голову, резко спросила:

– Так есть у тебя что, или нет?