далеко не единственный из возможных претендентов, хотя и главный. Кроме председателя, свои виды на данный пост имеет каждый уважающий себя совладелец.

Деньги в таком количестве из цели превращаются в инструмент. Хотя получившаяся сумма не идёт ни в какое сравнение с состоянием акционеров, будет неплохо придержать её на случай, если совет директоров решит, что их математик заигрался в Бога.

Глава 7

Двенадцатый сидел без дела. Ожидание его было долгим и упорным, казалось, он не сдвинется с места, пока не застанет конец Вселенной и её новое рождение. Восьмая задерживалась уже на пару миллионов лет, если время здесь могло значить хоть что-либо, однако линии возможных состояний упрямо говорили: она придёт, осталось недолго.

Теория вероятностей… Воистину, самый скверный раздел, доставшийся в его попечение. Когда прогноз подтверждался, тот упрямо лез вперёд, показывая, будто холоден, беспристрастен и точен как остальные. Если же сбывалось противоположное событие, он только пожимал формулами и намекал, что эксперимент по-хорошему стоило бы повторить бесконечное количество раз, а уж потом делать выводы. Однако жаловаться было не на что, тем более, и вечность не несла смысловой нагрузки.

Магистр Литературы появилась внезапно, легко коснулась сознания и возникла в надпространственном образе.

— Доброй ночи, — только и проговорил Двенадцатый. Она была все также прекрасна, как в миг их первого знакомства.

— День, ночь, здесь и сейчас всё едино, — философски заметила Восьмая. — Быть может, под светом Солнца это имело значение, теперь — никакого. Я принесла, что ты просил.

Голова коснулась головы, поток информации прошёл по каналу. Да, поручение выполнено в точности. Тексты, изображения, фильмы, запахи, вкусы, голограммы и другое наследие человечества перекочевало из памяти в память. В этой библиотеке были собраны все осмысленные последовательности слов, цветов и электрических сигналов. Госпожа Риторики лично просмотрела всю Вавилонскую библиотеку.

— Ты ещё возишься со своей копией Земли? — полюбопытствовала она.

— Нет, давно закончил. Осталось только заложить там капсулу времени для потомков, — ответил Повелитель Математики. — Думаю, выберу для неё тысячадвадцатичетырёхмерную структуру. Кокон будет постепенно терять энергию и через миллиард лет выбросится в обычное пространство. При этом она создаст выплеск энергии, который никто не сможет проигнорировать.

На самом деле, его слова были не совсем точны. Иван Смирнов не бездумно повторял голубую планету, а пытался создавать новые и рассыпал их по Восьми Галактикам. Биоинформатика поразила его, на части были созданы условия для зарождения гуманоидной жизни и заранее внесено ДНК человека. Просто повторить структуру недостаточно, нужно относиться к «шарику», как к живому существу, поддерживать его на протяжении эонов, чтобы лелеемый сад не завял. Седьмой утверждал, будто куски камня на самом деле обретают разум, но великий вычислитель считал это бредом и удобным упрощением. Вместе они наштамповали миллиарды звёздных систем.

— Почему именно два в десятой? Так низко? — искренне полюбопытствовала занимающаяся литературой женщина.

— Именно там. Выше её непременно обнаружат, а я хочу дать ей возможность долежать свой срок. Даже если в тот момент в мире не останется ни одного разумного существа, будет положено начало новым цивилизациям.

— Кстати, кто притащил крупнейшую галактику известного космоса в центр нового людского дома? Я понимаю вашу гигантоманию, но IC 1101 — это же откровенное старьё. Ей двенадцать миллиардов лет в обед, её ещё при начале Вселенной знали.

Госпожа Риторики гневно смотрела на него. Двенадцатый поспешно ответил:

— Вот здесь точно не я, это всё Девятый, он затянул эту халабуду и поставил в Семь Галактик, вытолкнув Андромеду. А звёзд сколько просыпал, пока нёс, просто страсть! — Двенадцатый понял, что обмануть не удастся.

— Ладно, получилось вполне неплохо. Млечный Путь я законсервировала для будущих поколений. Теперь, пока не будет снят защитный купол, даже атом не сдвинется с места. Почитай, самый большой музей в открытом космосе. Жаль, не удалось сделать то же самое с Андромедой, но её мы использовали первой для накачки веществом, так что она даже название сохранила. А вот имена прочих я расшифровала, ты лишь немного переиначил обозначения древних континентов Земли.

— Таких же древних, как мы? — рискуя получить пощёчину, поинтересовался Повелитель Математики.

— Не могу знать, Центральный Комитет живёт вне времени и пространства.

Они сидели и вспоминали свою первую встречу, когда ещё были сотрудниками закрытой лаборатории, как вместе нашли четвёртое измерение, свергли засилье политических элит и повели человечество к светлому будущему. Сейчас за него можно было не волноваться: тысячи лет коммунизма, культа разума и научного атеизма под контролем высших сил сделали своё дело. Люди расселились по миллионам галактик, миллиардам и триллионом миров. У каждой планеты есть сотни её трёхмерных воплощений, над ними тысячи четырёхмерных, миллион пятимерных и так далее до бесконечности. Госпожа Риторики осуществила и свою давнюю мечту — создала материальные копии реальностей всех книг, фильмов, игр в каждый момент времени. Люди массово покидали Союз, дабы окунуться в новые фандомы. Двенадцать стали не нужны, космос не скатится в анархию без их присутствия, осталось сделать последнее — упразднить высшую власть в их лице и покинуть эту Вселенную. Ещё совсем чуть-чуть.

— Кстати, я провела исследование и пришла к необычным результатам. Отказ от сущности Бога являлся ошибкой. — Восьмая шевельнулась, найдя отклик в глубине сознания Двенадцатого, и произнесла определяющую фразу:

— У нашей Вселенной просто не может не быть… Создателя.

***

Алексей отряхнулся от зыбкой мути сна, потянулся, не открывая глаз прошёл на кухню, применив первообразную, превратил питательную смесь в полноценные продукты и принялся завтракать. На скромно накрытом столе возвышались блюда с мясом, жаренным над звёздными протуберанцами, салаты из овощей, привезённых из самых дальних галактик, напитки, по атомам собранные из межзвёздного вещества; среди деликатесов тахионно-арахисовая халва (по слухам, позволяющая двигаться быстрее), мороженое, температуру которого уронили далеко за абсолютный нуль, висящие над столом куски хлеба с отрицательной массой и консервы, утрамбованные вплоть до плотности атомного ядра. Он усмехнулся, разрушил наведённую иллюзию и принялся пережёвывать замаскированный стандартный армейский рацион.

Его сознание уносилось к памятному разговору, навсегда изменившему жизнь мальчика.

Сейчас бы никто не смог его так назвать. Он вырос, раздался в плечах, сменил титановый чешуйчатый бронежилет на сделанный из экзотической материи. Теперь ему были не страшны ни костные кинжалы андромедян, вырастающие у них из верхних конечностей, ни взрывы термоядерных боеприпасов, если такие ещё где-нибудь завалялись, ни пули из антивещества. Однако отнюдь не броня составляла его главное оружие. Всё скрывалось в голове.

Воин обернулся, и стали видны его глаза. Очи старика в теле юноши. Он смотрел на многое из того, о чём предпочёл бы