этажей строившегося здания. Крановщица Валя в своей кабине ударилась обо что-то головой и потеряла сознание… Да и вообще, выбраться ей обычным путем было уже практически невозможно – башня крана немного изогнулась, и какая-то балка, или как там это называется, перекрыла лестницу… Прораб тут же вызвал «скорую» и пожарных. Строители, столпившись внизу и поодаль, стали внизу молиться и гадать, достанет ли пожарная лестница до кабины… При этом опасность продолжала нарастать: стрела крана очень медленно, но верно уходила дальше в здание – и кран вот-вот грозил рухнуть совсем…

Внезапно опасное движение стрелы остановилось – она как будто во что-то уперлась. И все увидели, как по стреле друг за другом, держа дистанцию метров в пять, стремительно, будто цирковые акробаты, движутся две маленькие фигурки… Ну, явно не взрослые люди! Строители затаили дыхание… А ребятишки так же ловко и шустро, как даже не акробаты, а обезьянки, спустились со стрелы к кабине, пробрались в нее и… короче говоря, спустили вниз лишившуюся чувств крановщицу на тросе – то есть с помощью компактного канатно-спускового устройства «Самоспас»…

Пока строители вместе с прорабом хлопотали вокруг крановщицы… а тут уж и платоновская «скорая» примчалась, таинственные детишки-спасатели точно так же выбрались назад – на стрелу и по стреле в здание… И пропали!.. Ну, с земной точки зрения тут фокуса особого не видно: в здании, тем более на этаже, куда воткнулась стрела крана, и на ближайших этажах ни одного строителя не было – все вниз помчались от греха подальше!

Смелых детишек хватились… а их уж нет нигде! Стали изучать съемки с камер слежения… увеличивать изображение… Оказалось, один из строителей этот «смертельный номер под куполом неба» на мобильник снимал… Журналисты взялись за дело оперативней полиции, которой этот случай не был особо интересен: никто не погиб, никого не ограбили. Кто-то где-то нас с сестренкой раньше видел, кто-то припомнил, что есть близнецы такие в Загривках… Дальше все понятно…

– Ну что, вспомнили? – уже нетерпеливо спросила нас блондинка-телевизионщица.

Мы с набитыми ртами смиренно покивали.

– Вы что, акробатикой занимались? – поинтересовался, правда без особого интереса в голосе, оператор Виталик, но вдруг ожил: – Такой высоты не боитесь! Я бы там умер со страху!

– Занимались, занимались, – покорно, себе под нос подтвердил я, стараясь не смотреть в глаза и в камеру оператора Виталика, и добавил, невольно подняв взгляд: – Да нам самим страшно было до жути!

– Было, было! – подтвердила сестренка.

Это было единственное, в чем мы не соврали: страшно было, хотя и не там и не тогда.

– Как вы оттуда слиняли-то? – продолжил тихий допрос оператор Виталик.

– С другой стороны со второго этажа спрыгнули, – выдала версию Санька. – И смылись. Шума не хотели.

– А рояль в кустах откуда? – задал странный вопрос Виталик.

– Какой рояль?! – первой удивилась блондинка – новостник платоновского телевидения.

– «Самоспас», – уточнил Виталик. – Откуда вы его взяли? Говорите ж, что случайно у стройки оказались…

– Так он там, в кабине, был, – нашелся я.

Виталик пожал плечами:

– Странно… Прораб сказал, что там такого не было раньше.

– Крановщица могла в этот день принести – может, предчувствовала что-то нехорошее, – прямо спасла нас добрая блондинка.

– Если б я занимался акробатикой и был бы руфером, то всегда бы такой с собой носил… – с хитрым намеком и о-о-очень хитрой улыбкой заметил оператор Виталик. – И всегда бы около строек небоскребов ошивался.

И подмигнул нам, зараза!

Видя, что мы, наконец, ожили, пришли в адекватное состояние, порозовели и даже практически все про все вспомнили, блондинка намекнула нам на обязательное посещение больницы. Мол, готовы ли мы навестить крановщицу?

Санька очень удивила меня своим энтузиазмом:

– Готовы, готовы! Еще как готовы! Всегда готовы!

А в больнице удивила меня еще сильнее. Они с милой, круглолицей крановщицей Валей Корешкиной, которая с перевязанной головой лежала на кровати под одеяльцем (вставать ей запретили), целовались и обнимались, как старые подружки, и даже слезу обе пустили. «Прямо конфетка получилась!» – радовались потом и блондинка Лена, и оператор Виталик.

Чуть позже, когда дожидались мэра, мы с Санькой отпросились в туалет («Надеюсь, “Самоспас” там у вас не прикопан в кабинке?» – схохмил нам вдогонку оператор Виталик), и в коридоре я невольно… как бы немного попенял сестренке за чрезмерные эмоции. Мол, это ж не мы крановщицу спасли, а она, как ангелов-хранителей своих, нас встретила… как-то неловко, в общем.

– Включи мозги, Аль! – жестким шепотом бросила мне сестренка. – Это ж я не себе, а ей праздник устраиваю, стараюсь… А ты все как тормоз тут!

С этим тоже нельзя было не согласиться. То есть и с тем, и с другим.

Подъехал чин из МЧС, то есть пожарный. Вручил нам грамоту типа «За храбрость».

Потом подгреб представитель мэрии. Не сам мэр, а его помощник. Ценным подарком оказался… тяжеленький бронзовый бюстик русского гения Михаила Васильевича Ломоносова, который был в Платонове проездом триста пятьдесят лет назад или еще раньше… «Хоть бы шоколадный такой дали!» – прямо-таки хором пробормотали мы с сестренкой, когда помощник мэра, пожав нам руки, отошел. Правда, Саньке повезло немного больше: ей еще вручили косметический набор всяких полезных кремов, выпускавшихся местной парфюмерной фабрикой… так сказать, на вырост.

И все! На этом торжества были свернуты… Мы боялись, что про наших родителей вспомнят и попытаются их позвать, но обошлось на наше счастье, именно потому, что подвиг решили не афишировать. Нас потом просветили насчет того, почему не стали устраивать награждение в самой мэрии и вести репортаж оттуда… хотя, казалось бы, мэру такое братание с детьми-героями было бы очень на руку. Хайп ограничился тридцатисекундным сюжетом в дневных теленовостях и заметкой в местной газете с героическим названием «Платоновские рубежи», названием, родившимся еще на исходе Гражданской войны. В общем, взрослые решили, что раздувать событие – значит рекламировать и провоцировать опасное поведение подростков в местах, куда вход посторонним воспрещен. Тем более – на стройках. Тут мы с мэром были заодно, что и говорить!

Мы просили отпустить нас прямо из больницы, но телевизионщица напомнила о своем обещании довезти нас до дома. Причем довольно таки назойливо напомнила… Видно, ей еще хотелось с нами пообщаться. Может, она книгу тогда решила написать про всяких героических подростков или же в своих будущих воспоминаниях упомянуть какой-нибудь эксклюзив, который не вошел тогда в репортаж.

Мы вышли из больницы и направились к микроавтобусу… и даже не сразу обратили внимание на грозный черный внедорожник «Тойота» с тонированными стеклами, стоявший прямо перед микроавтобусом. Тут бы нам с Санькой сообразить и сделать ноги… но мы