Оскар пританцовывал на автобусной остановке, словно ему срочно надо было в туалет, и выглядывал с тротуара на дорогу, чтобы как можно раньше увидеть номер приближающегося автобуса. Водители громко сигналили ему, но он их даже не замечал.

В конце концов приехал 56-й автобус. Он мучительно медленно тормозил и наконец с шумом остановился. Места оставались только стоячие, и Оскар чувствовал иррациональную злобу к каждому, кто смел подать сигнал об остановке. Казалось, что буквально каждые два квартала автобус останавливался, чтобы кого-нибудь выпустить или впустить, а Оскар уже изнывал от нетерпения.

Когда автобус наконец доехал до торгового центра, мальчику так не терпелось выйти, что он даже сам забыл подать сигнал.

– Эй, эй, здесь! – крикнул он водителю.

Тот в ответ проворчал, что он не его личный шофёр. Оскар быстро извинился и бросился бежать по густой роще эвкалиптов, которая явно была чьей-то частной собственностью, чтобы добраться до восточного входа в торговый центр, который был ближе всего к «Эмпориуму».

«Эмпориум» раза три едва не закрылся, постоянно балансировал на грани банкротства, но его всякий раз в последнее мгновение спасал какой-то таинственный спонсор, который, по словам ведущих вечерних новостей, не мог вынести мысли о том, что очередная независимая компания закроется, не выдержав натиска больших сетевых магазинов игрушек. Возможно, это и было бы актом милосердия, если бы «Эмпориум» не был таким отвратительным.

Оскар был уверен, что в магазине никогда не подметали. Вдоль плинтусов виднелись таинственные многолетние пятна. Оскар в одиннадцать лет и сам стал «автором» одного из этих пятен, когда его вырвало «Радиационно-Зелёным Гигантским Коктейлем» прямо перед витриной с пляжными мячами. Он, конечно, пытался туда не смотреть, но всё равно всякий раз, приходя в «Эмпориум», видел характерные зелёные пятнышки, которые так полностью и не оттёрли с дальней стены.

Магазин всегда был освещён только наполовину; флуоресцентные лампы, свисавшие с высокого потолка, жужжали и мерцали, словно обижались, что их включили. Но, пожалуй, самым печальным зрелищем в «Эмпориуме» были вечно недоукомплектованные полки. Туда, конечно, привозили буквально горстку на самом деле хороших игрушек, которые все хотели купить в этом году, но остальное пространство огромного торгового зала занимали полупустые витрины с пыльными пупсами, игровыми куклами и настольными играми, на которые зарились разве что родители, опоздавшие с покупками или слишком бедные, чтобы позволить себе что-нибудь ещё. Оскар точно знал, что мама не раз заходила в «Эмпориум» после ночной смены в поисках чего-то максимально похожего на брендовую игрушку, на которую хватит её скромной зарплаты. Оскар никогда не показывал ей своего разочарования.

Но «Эмпориум» был единственным магазином игрушек в торговом центре; в остальном городе игрушки продавались в больших, отдельно стоящих сетевых магазинах. Если Айзек сказал ему, что встречаться нужно здесь, значит, он знает что-то, чего не знает больше никто в городе.

Впрочем, пройдя через восточный вход торгового центра, Оскар сразу понял, что это не так. Даже издали было видно, что в «Эмпориум» стоит огромная очередь, даже не полностью помещавшаяся в магазине. Обычно столько народу там не бывало и за целый год.

Оскар замедлил шаг и осторожно подошёл к толпе. Его даже немного пугало то, что столько народу пытается попасть именно в «Эмпориум».

И, конечно же, на кассе возле двери сидел перепуганный подросток, который безуспешно пытался призывать покупателей сохранять спокойствие. Бедолага, наверное, даже не подозревал, что́ его ждёт на сегодняшней смене.

– Оскар!

Оскар поискал взглядом Айзека, но, как Ирвин напомнил ему меньше часа назад, Айзек был совсем маленького роста. Его трудно было найти и в толпе вполовину меньше.

– Оскар, сюда!

На этот раз его позвал Радж. Обойдя отчаянно гудящую толпу раза три, Оскар наконец заметил друга, который прыгал и махал руками. Он стоял недалеко от начала очереди, а это значило, что друзьям как-то удалось прознать о продаже Плюштрапов в «Эмпориуме» раньше многих.

Оскар протолкнулся мимо толпы разозлённых покупателей.

– Эй, тут система, парень, – проворчал один из ребят, и Оскар едва сдержал смех, потому что… ну, серьёзно? Вот это и есть система?

Оскар увернулся от ещё нескольких недовольных и в конце концов добрался до Раджа и Айзека; последний привстал на цыпочки, чтобы понять, как далеко ещё до кассы.

– Чувак, мы сходили в «Коробку Игрушек», «Марблс» и даже в тот магазин на углу Двадцать третьей улицы и Сан-Хуан-стрит, – Радж решил обойтись без долгих предисловий.

– И даже в странный органический магазин на Пятой улице, где продают только деревянные игрушки, – добавил Айзек.

– Если у них Плюштрап и был, то его везде распродали буквально за пять минут, – сказал Радж.

– Но в «Эмпориуме» они есть? – недоверчиво спросил Оскар. Он не заметил, чтобы хоть один человек вышел отсюда с Плюштрапом, а ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Не на полках, – ответил Радж. Так, вот это уже совсем интересно. – Мы встретили Теда возле «Рокетс», и он нёс огромный пакет «Эмпориума», так что мы сразу поняли, что что-то здесь творится интересное. Он не хотел, но ему пришлось нам всё показать.

– Ну не всё, только верхнюю часть коробки, но у него точно был Плюштрап. И Тед был дико доволен, – сказал Айзек. – По-моему, его сестра встречается с помощником менеджера, и он сказал, что у них есть небольшой запас, но менеджер просто не выкладывает его на полку.

– Наверное, хотел сам распродать игрушки через интернет, – сказал Радж. – Вот гад.

– Но, похоже, слухи разошлись, – ответил Оскар, посматривая на других покупателей, в то время как другие покупатели делали то же самое. Никто не хотел стать первым в очереди, кто услышит «мы только что продали последнего».

Толпа вдруг пришла в движение, подтолкнув всю квазиочередь вперёд. По залу разнёсся протестующий ропот.

Айзек врезался в Оскара, а тот врезался в женщину, стоявшую перед ним, – та жаловалась особенно громко.

– Простите, – сказала она и, чуть повернув голову, свирепо взглянула на Оскара.

Секретарша. Мисс Буэстли. Та, у которой пять племянников.

– О нет, – прошептал Оскар. – Она же их всех скупит! – продолжил он свистящим шёпотом, обращаясь уже к Раджу и Айзеку.

– Не сможет. Продают только по одной штуке на человека, – сказал Радж. – Не беспокойся, у меня хорошее предчувствие.

– Ну раз уж у тебя хорошее предчувствие… – Оскар закатил глаза, но втайне был благодарен Раджу за его оптимизм. Самому Оскару нечего было предложить в этом плане. Вдохновляющая речь мистера Деверо о сборе урожая уже казалась далёким воспоминанием.

Прошла, казалось, целая геологическая эпоха, прежде чем очередь наконец-то продвинулась дальше и к кассе подошла школьная секретарша.