– Слышь, Олег, а где мы? – произнёс тихонько свой вопрос Паша.

После светлой поляны с избами глаза сразу не могли привыкнуть к кромешной темноте, которая оказалась после перехода, и ребята в группе, ощущая плечи друг друга, замерли, пытаясь понять, куда они попали.

– Так, стоим тихо и не дёргаемся, – почти шёпотом сказал Олег.

Группа стояла, выставив оружие перед собой, готовая в любой момент открыть стрельбу.

– Дайте угадаю, никто не догадался взять фонарики, да?

– Федя, были бы фонарики, взяли бы обязательно.

– Паша, ну сколько можно-то. Меня Андрей зовут, и я видел, что в машине лейтенанта Качанова фонарики есть.

– Ну, раз видел, чего сам не взял-то? – включился в разговор Зинихин.

– Так, заткнулись все, и давайте, начинаем двигаться куда-нибудь уже. Нам время надо засечь. У нас один час, после надо возвращаться, – более грубым тоном приказал Паша.

– Я засеку, – ответил Олег.

Через пару минут глаза начали привыкать, и в кромешной темноте проявлялись очертания, но пока непонятно чего.

Паша, дав молчаливую команду тычком локтя в рёбра стоящего рядом Зинихина, двинулся в сторону, где, ему казалось, что-то есть. Морпехи цепью потянулись за своим старшим. Через минут десять нахождения в темноте уже прорисовывалась картина, что группа попала в какое-то помещение, возможно, комнату в пещере, а возможно, любое другое, с каменистыми шершавыми стенами, с очень сухим и жарким воздухом.

Вдали показался просвет, который увидели все сразу и, не сговариваясь, без команды, двинулись в ту сторону, где стены были более светлого оттенка.

Прошло ещё три минуты, пока морпехи добрались до того места, где стены сужались и коридор, ведущий из помещения, поворачивал почти на сто восемьдесят градусов, открывая путь к выходу.

Медленно двигаясь, группа преодолела поворот и увидела перед собой тёмный коридор длиной метров двадцать, в конце которого виднелся небольшой просвет.

– Ночь, – тихо сказал Олег.

– Чего? – задался вопросом Паша.

– Я говорю, тут ночь. Мы попали далеко на восток.

Потому как если рассуждать, то в портале, то есть на поляне, было примерно четырнадцать часов, а тут темно и ночь. То есть разница во времени как минимум десять часов. На этой стороне давно уже село солнце и наступила ночь.

– Типа Камчатки, что ли?

– Какая ещё Камчатка, Федя. Тут нет Камчатки.

– Я же образно, Паш.

Олег к тому моменту уже дошёл до выхода и стоял, осматриваясь, остальные тут же подошли и остановились рядом. Да, это был выход из каменистой пещеры, которую до половины засыпало песком. Когда-то четырёхметровый, огромный свод уменьшился наполовину, и теперь потолок можно было потрогать руками.

Перед морпехами открывался прекрасный вид, и если бы не ночь, то можно было бы в полной мере насладиться этим пейзажем, но сейчас это выглядело так: множество тёмных холмиков без чётких границ и бескрайнее звёздное небо с огромным диском здешней луны. Отражённые от соседней планеты лучи солнца освещали верхушки и гребни местного рельефа.

– Ну и чего молчишь? – ткнув Олега локтем в бок, спросил Зинихин.

– Я в этих местах никогда не был. И на том континенте, на котором мы живём, пустынь почти нет.

– Типа, на другой материк попали? И как называется?

Типа нашей Африки, что ли? – спросил Зинихин.

– Я не знаю вашу Африку, я в этом мире рождён. И у нас в основном вся жизнь происходит на одном континенте, за пределы этого континента люди не ходили. По крайней мере, мне такое не известно, – ответил, рассуждая, Олег.

– Ладно, пройдёмся чуток. Олег, сколько времени осталось? – спросил Нагорный.

– Ещё сорок пять минут есть.

– Понятно. Короче, Федя, остаёшься тут, через двадцать минут даёшь красный сигнал. Мы с Олегом идём направо, Воробей с Сашей – налево. Отсчитываем около пятисот метров и возвращаемся обратно. Если не успели до красной ракеты, то бросаем всё и возвращаемся. Задача – обследовать поверхностно и понаблюдать, что тут и как. Всем всё ясно?

– Паш, слушай, видно же, что где-то в пустыне находимся. Может, ну его на хрен, вернёмся, – тихонечко сказал Гена Воробьёв.

– Воробей, хорош ныть, полкилометра туда и обратно. На всё про всё – сорок минут времени. Всё, пойдём.

Группы разделились и направились каждая в свою сторону. Отойдя пару метров от каменистых стен пещеры, почувствовали, что песок под ногами сразу стал более вязким и зыбким. К тому моменту у всех глаза уже привыкли к темноте и прекрасно всё вокруг под светом луны различали. Невысокие барханы тянулись до горизонта, периодически встречались участки местности с твёрдым грунтом с какой-то засохшей растительностью. Видимо, пустыня в дождливые сезоны всё-таки цветёт.

Воробьёв и Зинихин шли друг за другом, нога в ногу, то и дело дёргая стволом автомата в сторону неожиданных звуков, которые в этой местности были редки.

Временами было так тихо, что можно было услышать пересыпающийся песок в моменты, когда человек оставлял углубления на его поверхности. Перейдя через очередной гребень бархана, Гена Воробьёв осмотрел низину и, увидев пару брёвен, спустился вниз. – Слышь, Саша, давай посидим, покурим да пойдём обратно. Вроде всё чисто, пески, пески. – С этими словами, достав сигарету, Гена сел на одно из небольших брёвен, торчащих из земли.

Но не успел он даже опустить свою пятую точку, как из-под песка вынырнули два огромных щупальца, покрытых длинными волосками, а брёвна, которые до этого валялись на песке, непонятным образом превратились в конечности огромного паука, который вонзил в человеческое тело свои щупальца, и, подняв его на воздух, с неимоверной силой тряс из стороны в сторону, то и дело кусая.

Зинихин не успел и слова сказать Воробьёву о том, что довольно глупое решение – сейчас устраивать перекур, как перед ним возникло чудище огромных размеров. Сдвоенная голова с блестящими чёрными глазами спереди и по бокам, переходящая в тело, откуда торчали длинные конечности с редкими и толстыми волосками, и вытянутое брюшко, которое пульсировало и дёргалось из стороны в сторону каждый раз, когда паукоподобная тварь пыталась в очередной раз укусить человека.

Саша пробовал кричать, но вместо этого изо рта выходили только какие-то утробные звуки. Тварь к тому моменту бросила тело на песок, придавила щупальцами, своими мощными хелицерами оторвала человеку ногу и запихала себе в пасть. Гена к тому моменту или был без сознания, или уже погиб, тело лежало в неестественной позе, из пробитых отверстий вытекала кровь.

Для Саши время тянулось вечностью, в какой-то момент разум вернулся и он начал осознавать, что происходит. Судорожно выставив перед собой автомат, он нажал на спусковой крючок, но выстрел не прозвучал.