— Здесь, в Москве… Ты наверняка знаешь, кто у вас самый лучший!

Бизнесмен немного помолчал. И после паузы, уже не с таким энтузиазмом, как до этого, ответил:

— Думаю, знаю… Не одного детектива, а целое агентство, где собраны действительно лучшие…

Валерий Померанцев, отодвинув с края рабочего стола бумаги, удобно расположился на столешнице. Володя Яковлев, как обычно, сидел на стуле для посетителей с самым дисциплинированным видом. Во взглядах, которые он изредка бросал на следователя, едва угадывалась легкая, ироничная смешинка. Несмотря на несколько снисходительное отношение к Померанцеву, Яковлеву Валерий нравился куда больше, чем его шефу, Грязнову-старшему, работать с ним он любил, считая Валерия Александровича умным и талантливым следователем. Например, анализировать вместе с «ватником» собранную на очередном этапе расследования информацию, прикидывая вытекающие из нее рабочие версии, как сейчас, было, с точки зрения Володи, сплошным удовольствием, чем-то вроде передышки на перевале для солдата.

— Ну, суперопер, и что ж ты об этом обо всем думаешь?

Яковлев хмыкнул:

— Думать твое дело, наше же — фактики вся-кие-разные собирать… А если серьезно, Валера, пытаюсь я сообразить, кого именно мог шантажировать покойный Хвост… У его невесты на этот счет никаких мыслей нет.

— По всему видно, — Померанцев кивнул на диктофон, лежавший на столе, — что шантаж действительно имел место, тут я с тобой и с этой Валентиной согласен целиком и полностью… Ты обратил внимание,

Хвост говорил об очень больших «бабках», которые, с его точки зрения, светили?

— Ну и что? Все шантажисты намереваются сорвать большой куш, иначе бы и шантаж смысла не имел!

— Не скажи! — покачал головой Валерий. — Хвостов говорил о такой сумме, которая могла бы убедить даже мамашу этой Валентины… А мамаша там, судя по всему, трудноубедимая, если так можно выразиться!

— Да?

— А ты послушай запись внимательно: Крику-нова — дамочка явно не глупая, но при этом, я бы сказал… Словом, безвольная!

— С чего ты это взял? — нахмурился Яковлев.

— Как — с чего? Во-первых, с того, что, судя по ее же словам, и своему Павлу, и своему нынешнему супругу она безусловно подчиняется. Считает и про того, и про другого, что они умеют настаивать на своем. Да будет тебе известно, так обычно считают женщины, привыкшие с детства подчиняться мамаше-лидерше… Добавь к этому, что и по сей день она полагает, что ее мать была права, когда не позволила ей выйти замуж за Хвостова и когда отправила ее в бега…

— Так ведь в самом деле права!

— А вот это уже никакого значения не имеет! — Валерий посмотрел на Яковлева с некоторым сожалением. — Я тебе сейчас о характере девушки говорю, а не о том, кто был прав или не прав!

— Слушай, а к чему это все? — окончательно запутался в рассуждениях Померанцева Володя. -

Мы ж вроде бы личность шантажируемого пытались выяснить… Ну, или там предположить, на кого нацелился тогда Хвост?

— Плохо ловишь мышей! — фыркнул Валерий. — Я к чему тебе все это сказал? К тому, что мать этой Валентины Сергеевны — явная лидерша, то бишь принадлежит к категории баб, коих лично я терпеть не могу: упрямых, властных, никаким аргументам не внимающих… Чтобы заставить такую тетку поменять свое мнение, например, о той же женитьбе Хвостова на ее дочери, нужны не просто деньги, а деньги ОЧЕНЬ большие… О чем это говорит?

— О чем? — Володя смотрел на следователя с интересом.

— О том, что объект шантажа — человек, как минимум, богатый, возможно, самый богатый в окружении адвоката. Конечно, не считая самого Дуб-ко.

Володя немного подумал, прежде чем заговорить, потом неуверенно качнул головой:

— Ну и что нам это дает? Окружение-то у Муси — расширяющееся в геометрической прогрессии! Одних клиентов не счесть… Добавь к этому его криминальную группировку — и получится, как звезд в небе. И все при «бабках»!

— Ты полагаешь, что посреди ночи охранник мог впустить к Мусе клиента? — усмехнулся Померанцев. — Лично я так не думаю. Если помнишь, замочили адвокатишку между двумя и тремя часами ночи. В это время прийти к нему под каким-нибудь, даже очень срочным предлогом мог только давний знакомец, причем близкий… Согласен, среди таковых у него, судя по делу, числится человек эдак пятнадцать… Но вот лично меня более всего почему-то интересует наш ньшешний фигурант, господин Кабул… Да, ты ж еще не знаешь!.. Мне звонил Агеев, я пытался с тобой связаться, но у тебя, похоже, в очередной раз телефон разрядился!

— Не понимаю, в чем дело, — вздохнул Яковлев, — второй подряд аппарат покупаю, и второй раз такая история. Разряжается после двух-трех звонков, причем входящих… Чертовщина!.. А что Агеев?

— А то! Мадам Соркина с час назад звонила нашему Владимиру Ивановичу, горестно жаловалась на приезд брата, а Кабул оборвал ее весьма любопытной фразой… Сейчас… — Померанцев пошарил среди бумаг на своем столе, извлек из-под какой-то пачки свой блокнот и, быстро пролистав его, нашел нужную запись: — Вот! Цитирую: «Хватит ныть, Соня, мы, сдается мне, договорились насчет твоего брательника, я своему слову — хозяин!..» Ну, дальше неинтересно, про болячки Соркиной… Как тебе?

— Кто будет «встречать» Славского? Ребята из «Глории»?

— На этот счет я подумал вначале, не добавить ли к ним тебя, к примеру? Потому и пытался тебе дозвониться… Сан Борисыч, однако, решил, что этим займется Галя, а тебя велено натравить на Кабула… Теперь тем более!

— Наружка?

— И она тоже, а если при этом успеешь через своих агентов собрать о нем максимум информации, — совсем хорошо… Пока наружку за нашим клиентом ведут ребята из «Глории», ты можешь присоединиться к ним, скажем, завтра после совещания. А до тех пор…

— Слушай, я не волшебник, я только учусь!.. По-твоему, я что — способен раздваиваться?! — возмутился Яковлев. — И что, кстати, означает твое «сейчас тем более»?

— То, что более близкого и более богатого дружка, чем Кабул, в окружении адвоката не было, это еще тогда ваши установили. А нынче, как видишь, этот тип вновь всплыл! Короче, несмотря на их, как уверяет наша Соня, нежную дружбу, вполне возможно, что Муся как раз в силу близости сумел наступить Кабулу на особо больную мозоль.

— Ты думаешь, именно он замочил Дубко, а Хвостов оказался свидетелем? — Яковлев произнес это с большим сомнением в голосе.

— Не мне тебе рассказывать, что между такими типами, как эти двое, любая дружба суть волчья. Обрати, кстати, внимание на бизнес Кабула: этот господин — владелец ЧОПа. Адрес в деле наличествует, надо поглядеть, кого он там присоб-рал. Ты вот веришь, что бывший рэкетир, то бишь бандит, вдруг взял да и ступил на путь честного бизнеса?

Яковлев фыркнул, а Померанцев кивнул:

— То-то и оно… В общем, за ним нужен глаз да глаз! Не забывай, что к тому же в особняке адвоката не было найдено никаких следов взлома-проникновения: он либо сам открыл убийце, либо это сделал Хвост, либо у убийцы была возможность войти в особняк в любое время суток без взлома. Допустим, сделал слепок с ключей…