Николь тихо выругалась.

— Ты спала с ним? — Встретив шокированный взгляд Кили, она поторопилась объясниться: — Да, черт побери, не вижу причин ходить вокруг да около. Спала?

— Нет, — чуть слышно ответила Кили.

— Тогда неудивительно, что ты выглядишь такой несчастной. Скажи мне, ради бога, чего ты так стыдишься? Это же не навсегда. Переспи с ним и забудь. Ты же не влюблена… — Она внезапно, глубоко вздохнув, замолчала. Взяв Кили за подбородок, она повернула лицо подруги к себе и увидела капли слез в исполненных муки зеленых глазах. — Боже мой, — прошептала она. — Ты влюбилась в него. В Дакса Деверекса! Черт побери, Кили. Если уж ты что-то делаешь, то на полную катушку, не так ли? Я призывала тебя завести маленький, ни к чему не обязывающий романчик, ты же выбрала конгрессмена, претендующего на пост сенатора, да еще к тому же по уши влюбилась в него.

Критический тон Николь причинил Кили острую боль.

— Я не захотела бы завести с ним роман, если бы не влюбилась в него. В отличие от тебя я не могу отделить секс от любви. Для меня это одно целое. Я не могу с такой легкостью, как ты, лечь в постель с мужчиной.

В ту же секунду, как только слова сорвались с губ, она пожалела о том, что произнесла их. Она положила ладонь на безвольно повисшую и вмиг ставшую безжизненной руку Николь и крепко сжала ее.

— Извини, — каким-то скрежещущим голосом проговорила Кили. — Я никогда бы такого не сказала, если бы не была так расстроена. Ты же знаешь, я не осуждаю тебя. Что ты делаешь, как относишься к подобным вещам — это твое личное дело.

Николь фыркнула:

— Черт! Если кто-нибудь и знает мою репутацию, так это я сама. — Она несколько мгновений смотрела куда-то в пространство, затем повернула голову с буйной гривой волос к Кили. — А тебе никогда не приходило в голову, что мне, может быть, хотелось бы стать такой же, как ты.

— Как я? — недоверчиво переспросила Кили.

— Это тебя удивляет? Не понимаю почему. Возможно, ты даже не осознаешь, насколько ты уникальна. Ты что-то поддерживаешь. У тебя есть жизненные ценности. И тебе не навязывали их, ты знаешь их по своему опыту.

Мне хотелось бы приобрести манеры леди, какими обладаешь ты. Я говорю довольно скверным языком и знаю это. Мое поведение просто скандальное, и я знаю это. Мне хотелось бы приобрести утонченность, говорить мягко и элегантно. Мне хотелось бы, чтобы меня уважали так же, как тебя. — Она снова делано рассмеялась. — Не слишком много шансов.

Кили поколебалась, затем тихо спросила:

— Тогда почему… почему ты… встречаешься… с таким огромным количеством мужчин?

— Ты хочешь сказать, почему я сплю с кем попало? — В ее словах прозвучала горечь, но она была направлена на себя, а не в адрес Кили. — Наверное, я поступаю в соответствии с тем, чего от меня ожидают. Моя мать покинула нас с отцом, когда я была еще слишком мала, чтобы что-нибудь помнить. Но отец не позволял мне забыть. Каждый день он твердил мне о том, как я похожа на нее — прирожденная потаскушка, обреченная вести жизнь, полную греха и распущенности. Он перенес на меня весь свой гнев, накопившийся против матери. — Она поглаживала пальцем ворс своей твидовой юбки, вспоминая мучительное прошлое. — Видишь ли, я попыталась проанализировать свое поведение и пришла к такому выводу: я ищу человека, который полюбит меня; надеюсь найти в каждом мужчине, с которым встречаюсь, отцовскую заботу, которой была всегда лишена. С того дня, как я стала носить лифчик, отец стал называть меня шлюхой. И он был прав, я действительно шлюха, высококлассная, но все же шлюха.

— Не говори так о себе, Николь. Ты не шлюха. В тебе таится огромная способность любить, ты просто пускаешь ее не в то русло. Думаю, ты просто боишься полюбить кого-то по-настоящему, боишься, что этот человек отвергнет тебя точно так же, как твой отец.

— Между прочим, мы говорим о тебе, не забыла?

— В данный момент мы говорим о тебе. За этим лихим фасадом «Мне на все наплевать», который ты демонстрируешь миру, скрывается неуверенная в себе, одинокая женщина, мечтающая о том, чтобы ее полюбили такой, какая она есть, а не за яркий образ, который она создала. И человек, способный на чувства, непременно должен увидеть эту женщину. — Она бросила взгляд на отвернувшуюся Николь и добавила: — Может быть, это Чарлз Хеберн.

На этот раз Николь искренне засмеялась:

— Вот уж действительно, если говорить на тему отказа! Я использовала все возможные и невозможные трюки, чтобы затащить этого парня в постель, но он решительно отверг меня. И дело не в том, что я хочу его, а в том, что он не хочет меня. Это стало для меня делом чести. Это своего рода вызов. — Она прижала руку к сердцу и театрально произнесла: — Он установил слишком высокие ставки.

— Тем лучше для него.

— Но он не получит ничего, если надеется, что я откажусь ради него от всех прочих мужчин. — Они помолчали. Николь катала носком туфли камешек по асфальту. — Независимо от того, что я говорила тебе в прошлом, я действительно уважаю тебя и твои идеалы.

Кили улыбнулась:

— А я жажду заполучить частицу твоего мужества. Порой мне кажется, будто мораль — нечто немногим большее, чем страх порицания.

Николь облизала свои ангельские губки и неуверенно спросила:

— А что испытывает по отношению к тебе Дакс?

— Не знаю. Порой он говорит такие вещи, которые заставляют меня думать, будто… но потом… — Она оборвала фразу, не закончив мысль.

— Веришь ли ты, что я знаю о мужчинах немного больше, чем ты? — спросила Николь. Когда Кили, посмотрев на нее, кивнула, она продолжила: — Мне кажется, он относится к этому столь же серьезно, как и ты. Подожди минутку — дай закончить, — заявила она, пресекая попытку Кили прервать ее. — Только не злись, ладно? Я попыталась соблазнить его.

Кили почувствовала, как у нее отвисла челюсть от изумления, а Николь поспешно продолжила:

— Я же сказала, не злись на меня. Черт, стоило же попробовать, правда? Я тогда только предполагала, что между вами что-то происходит. Это было после интервью, когда ты выскочила из студии, словно оскорбленная святая невинность. Я использовала все свои призывные взгляды, но он абсолютно на них не реагировал. Полный ноль. Он даже не потрудился сделать вид, будто заинтересован, но грубо отвернулся к двери, через которую ты ушла, и смотрел туда.

— Едва ли это что-то доказывает.

— Да, но, когда я увидела вас вместе, он был… даже не знаю, как сказать… внимательным, готовым защитить. Зная о его репутации бабника, которая в большей мере, не сомневаюсь, является преувеличенной, я совершенно не ожидала увидеть его таким… — Она долго подбирала слова и наконец, остановилась на «поглощенным». — Каким бы он ни был, но сейчас он явно не преследует корыстных целей. Должна признаться, я отвергла немало предложений, и честолюбие не мешает мне сказать, что и меня порой отвергали. Конечно, тут нечем гордиться, но я рада сообщить тебе, что твой мужчина не заметил даже этого. — Она обхватила ладонями свои груди, приподняла их и отпустила. — Он не заметил ни волос, ни глаз, известных своей способностью сводить мужчин с ума. Он видел только тебя, Кили.